Национальный банк старается выйти из конфликтных ситуаций
Национальный банк старается выйти из конфликтных ситуаций. Например, отдавая пенсионные деньги в доверительное управление частным инвесткомпаниям. А еще меняя одного главу, при котором политика банка осуществлялась обособленно от правительства, на другого – непосредственного выходца из Дома министерств. Если идея с деньгами ЕНПФ верная, то истинно независимым регулятор может быть только тогда, когда он подотчетен парламенту, состоящему из истинных избранников народа. Об этом в интервью корреспонденту делового еженедельника «Капитал.kz» сказал генеральный директор DAMU Capital Management Мурат Кастаев.
– Мурат, по мнению Болата Жамишева, высказанному на прошлой неделе на KASE Talks, наш фондовый рынок не выдержит конкуренции между МФЦА и KASE. И Казахстанская фондовая биржа могла бы стать второй площадкой финцентра «Астана». Вы что думаете?
– Фундаментальные проблемы нашего фондового рынка не связаны с тем, что у нас две биржи. Как уже объявлялось, МФЦА станет главной биржей страны, где будет действовать английское право. Соответственно, туда будут привлекаться иностранные инвесторы, листинговаться наши национальные компании, крупный бизнес. И они уже не пойдут на KASE, раз есть МФЦА. В свою очередь Казахстанская фондовая биржа будет площадкой для привлечения денег отечественным малым и средним бизнесом. В прошлом году была запущена KASE Startup – площадка для привлечения инвестиций для стартап-проектов. Вот те направления, в которых обе биржи будут двигаться.
– Тогда есть ли шанс у KASE выжить?
– Это уже вопрос к экономике страны, есть ли достаточное количество эмитентов, которые могут размещать ценные бумаги. Также не стоит забывать, что 99% операций на KASE приходится на обмен валюты. То есть торги ценными бумагами сейчас не приносят бирже основного дохода. И то, что нет достаточного количества эмитентов из числа МСБ, – это проблема не биржи, а экономики. Нужно создавать условия, чтобы привлечение финансирования на бирже было комфортным для малого и среднего бизнеса и, самое главное, доступным. МСБ еще не идет на биржу потому, что не знает, как это делается, сколько стоит, бизнес не готов быть прозрачным и раскрывать свою финансовую отчетность. Ему проще пойти и взять кредит в банке под 16-17% годовых.
– И об инвесторах. Болат Жамишев заявил, что создание ЕНПФ было ошибкой, тем не менее дело уже сделано и теперь надо расширить полномочия фонда. Он, а не регулятор, должен отвечать за сбор пенсионных взносов, передачу в управление, сохранность и приумножение. Согласны с ним?
– Да, и ранее в интервью уже отмечал, что ЕНПФ зря создали. Действительно, частные пенсионные фонды допускали ошибки, были аффилированы с банками и служили дополнительным кошельком для БВУ, но это проблема не частных фондов, а надзорно-регуляторной среды – им дали такие возможности и они ими пользовались. Но так или иначе единый фонд создан, и возникает конфликт интересов из-за того, что Национальный банк регулирует ЕНПФ и сам же им управляет. Идея привлечения частных компаний для управления пенсионными активами верна. Нацбанк в прошлом году уже передал 1% средств в управление частной британской компании Aviva. Физически деньги не были ей переданы, то есть не переводились на ее счет, а по-прежнему хранятся в ЕНПФ. Такой же мандат можно дать местным компаниям. Это рабочий, прозрачный механизм для Нацбанка.
– Да, но при этом казахстанские компании ничего не получили, более того, им и не обещают.
– Когда Нацбанк давал мандат, то установил очень высокие требования к управляющим компаниям: рейтинг «ААА», опыт в этой сфере и, главное, объем активов управляющей компании, которая могла участвовать в конкурсе, должен составлять $25 млрд. Совокупный объем активов под управлением всех казахстанских инвестиционных компаний не достигает $500 млн.
– Получается, что Нацбанк, зная о размере совокупного портфеля в секторе, заранее отсек местные компании от пенсионных денег?
– На тот момент не было задачи даже попробовать рассмотреть возможность допуска наших компаний к управлению.
– Почему?
– Нацбанк боялся рисковать и хотел отработать механизм. Тот объем средств ЕНПФ – $220 млн, которые он передал в управление Aviva, имеющей активы на $300 млрд, – небольшой. И уже с прошлого года ведутся переговоры об упрощении требований и, соответственно, допуске наших компаний к пенсионным деньгам.
– А иностранцам зачем эти деньги? Это же столько заморочек, притом что на Западе огромные рынки капитала.
– Разве что для того чтобы в их портфеле были активы суверенных фондов таких-то стран. Сами по себе $220 млн – это 0,1% от их активов. Так что это имиджевый ход, Aviva на этом много не заработает. Конкурс по выбору управляющей компании для ЕНПФ как раз-таки и длился долго потому, что не так уж много желающих было на такие небольшие средства. Крупнейшая в мире управляющая компания – американская Black Rock – управляет активами свыше $6 трлн. Предложи мы ей взять все деньги ЕНПФ под управление, она бы поморщилась и еще подумала бы соглашаться или нет. Aviva – это управляющий средней руки. Но активы ЕНПФ слишком велики для того, чтобы местные компании могли их освоить.
– Они не будут знать, куда их пристроить?
– Они их разместят, но с таким же успехом и Нацбанк может это делать, то есть принципиально ничего бы не изменилось.
– Пока точно не ясно, чего ожидать от прихода Ерболата Досаева в Нацбанк. Но, например, среди врачей есть мнение, что лучшим министром здравоохранения был как раз Ерболат Аскарбекович, что не должен врач быть главой регулятора. Может, такая же ситуация с Нацбанком?
– Мировая практика допускает приход непрофильных специалистов на руководящие должности в государственных ведомствах. Классический пример – США, где министром обороны становится гражданский человек, а не военный.
Приход Досаева в Нацбанк из той же оперы. Вопрос не в его образовании, потому что решения в Нацбанке принимает правление, которые затем согласовываются с администрацией президента. Дело сейчас в том, как будет налажен диалог между правительством и Нацбанком. В адрес Нацбанка звучало много нареканий по поводу того, что он действует обособленно и между ними нет синхронизации. Первый президент несколько лет назад озвучивал, что у Нацбанка должен быть двойной мандат: управление инфляцией и стимулирование экономического роста. Но об этом все благополучно забыли, в том числе и Нацбанк, которому удобнее контролировать инфляцию, с чем он неплохо справлялся, и он не хочет заниматься экономическим ростом. Это одна из главных причин того, почему Данияра Акишева заменили на Ерболата Досаева. Приход человека из правительства гарантирует, что ныне действия регулятора будут согласованы с правительством. Но теперь возникает вопрос: насколько политика Нацбанка будет обособленной от поставленных перед Кабинетом министров задач?
– Есть сомнения, что Нацбанк теперь сохранит обозначенный курс ДКП?
– Да. Основания для этого дает последнее понижение базовой ставки. Когда снижается базовая ставка, ускоряется инфляция. Мы считаем, что к концу года инфляция может ускориться до 5,5-6% и Нацбанк может оказаться в ситуации, когда базовую ставку придется снова повышать. Понижение базовой ставки – это шаг навстречу правительству и президенту, теперь мяч на его стороне. Но правительство увеличивает расходы, трансферты из Нацфонда, эти деньги идут в банки, они кредитуют экономику, в результате разгоняется инфляция. Не хотелось бы, чтобы эти сомнения в независимости Нацбанка подтверждались, но пока все так и выглядит.