Expert Kazakhstan продолжает цикл материалов по политической истории Казахстана. В предыдущем номере мы вспоминали период прихода к власти Нурсултана Назарбаева (Expert Kazakhstan № 11 (827) от 24 июня 2019 года; expertonline.kz/a16060), в сегодняшнем выпуске говорим о причинах и природе противостояния президента и парламента в 1990‑х и появлении оппозиции Назарбаеву.
Наш собеседник — непосредственный участник тех событий, депутат Верховного совета Республики Казахстан XII созыва Петр Своик, в 1990‑е успевший также побывать председателем Госкомитета по антимонопольной политике, а также председателем Социалистической партии Казахстана и сопредседателем движения «Азамат».
Начало было бойким
— Петр Владимирович, расскажите, как вы стали депутатом Верховного совета?
— Я алматинец, работал во «ВНИПИЭнергопроме». После защиты кандидатской получил неожиданное предложение пойти на производство — в «Запказэнерго», там проработал заместителем управляющего по капстроительству. Потом предложили должность директора Уральской ТЭЦ, на что с удовольствием согласился. Сначала были выборы в городской совет Уральска, которые я легко выиграл. Так получилось, что часть депутатов попросили меня выступить альтернативным председателем первой сессии маслихата, на которой мы должны были избрать председателя. Надо сказать, что председателем, по предложению Горбачева, по всему Советскому Союзу избирали первого секретаря горкома партии — так должно было быть. А тут меня ребята попросили: «Давайте мы сделаем по-другому и изберем председателем Болата Мулдашева, директора оборонного завода “Омега”».
И у нас это получилось: меня выдвигают как альтернативу на предложение райкома, что сессию открывает и ведет ее до избрания председателя старейший депутат; депутаты голосуют за меня, и я за первый час, пока никто не успел опомниться, довожу дело до избрания Болата Гинаятовича председателем Уральского горсовета. Во всем Советском Союзе было всего два таких города, где председателем избрали не первого секретаря: Уральск и где-то еще на Дальнем Востоке.
Тут наши демократы вошли в раж, говорят: «Давайте выберем Своика председателем горисполкома вместо Кабибуллы Джакупова». Он был председателем исполкома. И тут начались альтернативные выборы. Примчались секретари обкома и председатель облисполкома. Даже им не удалось надавить. Решили голосовать тайно, комиссия несколько часов не выходила и считала голоса. Кабибулле стало плохо, вызвали скорую, откачивали его — все было очень напряженно. В середине ночи объявили, что голоса разделились поровну, а один бюллетень недействительный. И депутаты настояли голосовать еще раз, единственное, чего мы не добились, это тайное голосование. При открытом голосовании я набрал на два голоса меньше. Поздравил Кабибуллу с победой.
Верховный совет висел без какой-либо опоры, был сам по себе, был слишком неоднородным, чтобы пытаться что-то такое выстроить
Но я, как директор ТЭЦ, стал немножко неправильным. Начали говорить, что Своик вместо того, чтобы делами теплоснабжения заниматься, полез в политику. А тут выборы в Верховный совет, и я на этой волне, выиграв у обкомовского кандидата, вернулся в родную Алма-Ату депутатом от Уральска.
— С какими целями, ожиданиями и надеждами шли работать в Верховный совет?
— Мы довольно бойко начали. В первый же день, как только были сформированы комитеты, открыли свободную трибуну, и человек пятнадцать, включая меня, сразу выступили. Тем самым мы и отметились, причем выступали люди свежие и нестандартные. Ни один из тех, кто прошел по номенклатуре, разумеется, на трибуну не полез, а мы — дураки. Назарбаев сидел, как всегда, сверху, над всем Верховным советом, и за всеми внимательно наблюдал.
Таким образом была создана депутатская группа «Демократический Казахстан» с пятью сопредседателями: Марат Оспанов, Ермухан (Ермухамет Ертысбаев, бывший советник президента РК. — ЕК), Бахтияр Кадырбеков, Владимир Белик и я. Некоторые наши предложения иногда набирали до 70 голосов поддержки.
Первая серьезная проба — это альтернативная декларация о независимости. В официальном варианте стояли слова «казахская нация», которые потом перекочевали в конституционный закон «О государственной независимости». Мы же предложили свой вариант, в котором был гражданский принцип формирования нации. Назарбаев похвалил нас, но сказал, что так ставить вопрос пока несвоевременно.
— Что привело к самороспуску Верховного совета XII созыва?
— Верховный совет закономерно проиграл президентской вертикали. Но поводом для роспуска XII созыва было создание Контрольной палаты. В чем Верховный совет проявил, что называется, самостоятельность, так это в создании Контрольной палаты. Главой поставили Газиза Алдамжарова, который не сильно ладил с Назарбаевым. Еще Газизу на подмогу дали Володю Чернышова, который, конечно, в казахские дела не лез и ничего в них не понимал, но был такой энтузиаст, прораб по жизни и по менталитету, правдолюб и правдоруб. Контрольная палата очень лихо взялась за расследование всяких финансовых нарушений, в частности, преобразование бывшего музея Ленина в президентскую резиденцию. От этого и пошла волна самороспуска.
— К этому времени вы уже работали в правительстве?
— В Верховном совете я был членом комитета по экономической реформе, бюджету и финансам. Комитет был уникальный. Председателем комитета стал бывший министр цветной металлургии Саук Такежанов. Я его по прошлой жизни как энергетик и главный инженер проекта знал как нечто недосягаемое, которое нас — энергетиков — заставляло вводить котлы с кипящим слоем. А тут он стал председателем, и я побежал к нему записываться в комитет. Оказался третьим: уже записались Сагат Тугельбаев из Атырау и Марат Оспанов из Актюбинска.
Наш комитет был бойкий: мы инициировали чуть ли не все экономические законы, соревновались с комитетом по промышленности, который возглавлял Дриллер, хотя большая часть того законодательства шла через нас. Мы, конечно, ничего почти тогда не знали, но были очень бойкие.
Постепенно самых бойких стали приглашать в органы исполнительной власти. Из нашего комитета сначала вытащили Сагата Тугельбаева и послали главой Атырауской областной администрации. Потом вытащили Марата, предложив ему должность заместителя Налоговой инспекции. Через некоторое время меня завели к Назарбаеву и предложили должность председателя Антимонопольного комитета.
Как сейчас понимаю, так сделали в преддверии самороспуска Верховного совета, чтобы мы не мешали. Понятное дело, мы были на виду, Назарбаев очень внимательно отслеживал и умел привлекать кадры. Но предложили нам должности не только из-за наших талантов, но и чтобы мы не мешали самороспуску. Мы, понятно, не могли воспротивиться этому процессу, но могли усложнить.
Признаюсь, как член правительства, я нисколько не переживал из-за самороспуска. Был не то чтобы доволен, но считал, что это давно должно было случиться. Я же насмотрелся на этот Верховный совет: 360 депутатов, послушное большинство — почти все были из партхозноменклатуры. Таких выскочек, как мы, было два-три десятка.
Альтернатива не нужна
— В чем причины противостояния Верховного совета и исполнительной власти?
— Три четверти Верховного совета XII созыва были сформированы по старому доброму партийно-номенклатурному принципу, знали свое место и были очень удобны для президента. Это были его люди, он их понимал, они исполняли его команды.
Но все-таки было реальное двоевластие, конечно же, не такое, как сейчас. Президент был полновластным — он, конечно, мог решать любой вопрос. Но формально такие же полномочия были у Верховного совета. С юридической точки зрения Верховный совет был даже выше президента. И плюс тогда практиковалось клановое соперничество. По российской аналогии у нас появилась должность президента, которую занял Назарбаев. Председателем Верховного совета избрали Ерика Асанбаева. Я его не очень хорошо знал, но из всех моих воспоминаний и небольших контактов у меня осталось очень хорошее впечатление о нем как о человеке грамотном, интеллигентном и конструктивном. Он был на своем месте. Потом Назарбаеву пришла в голову мысль создать должность вице-президента и забрать Асанбаева к себе.
Началась серия ошибок. Первая — он забрал Асанбаева, оголив Верховный совет. Вторая — он попытался закрыть это место своей креатурой; Верховный совет, поняв это, начал свою игру. Следующая ошибка: Назарбаев предложил главу Кустанайской области Кенжебека Укина. А того взяли и прокатили, он не набрал нужного количества голосов. Скандал — президент предлагает, а человек пролетает. Назарбаев берет таймаут на два месяца, потом предлагает, наверное, тоже проверенного человека, главу Жамбылской области Омирбека Байгельди. А тот выходит на трибуну и берет самоотвод. Тогда Назарбаев предлагает депутатам самим избрать председателя.
Начинается байга. Депутаты группируются вокруг Сартаева, Такежанова, Абдильдина и еще кого-то. Проходят альтернативные выборы, в результате которых Серикболсын Абдильдаевич становится председателем Верховного совета.
Когда Абдильдин был заместителем Асанбаева, вел себя ровно, понимая правила игры. Но тут он становится председателем Верховного совета и получает власть, которая формально не меньше президентской. Конечно, Абдильдин начал свою игру. Возникло реальное двоевластие. Чуть позже появилась та самая Контрольная палата. И Назарбаев понял, что пора принимать меры.
— Справедливо ли говорить, что противостояние началось, потому что Верховный совет начал бороться за власть?
— Верховный совет был слишком аморфной структурой, чтобы за что-то бороться. Там было несколько группировок, а также группа выскочек-демократов, которые не вписывались в общую картину. Это большая чаша с накрошенным туда винегретом, частично управляемая, частично неуправляемая.
Могли бы по западным технологиям разделить парламент на несколько конкурирующих между собой структур, как бы партийных. Понятно, что эти структуры в нашем исполнении наполовину приобрели бы идеологический окрас (левый, правый), наполовину клановый. Но этого не сделали — партийной основы не было. Власть сохраняла старые советские традиции, но без прежней структуры. Вспомним, КПСС внутри себя представляла сложную составную конструкцию: военно-промышленные, профсоюзные, совминовские, были и другие элементы. А теперь все это рухнуло, кроме президента и выстроенной им вертикали, ничего не было. Старых структур не осталось, новые — в основном клановые — только начали формироваться. Причем Верховный совет предоставлял для этого гораздо больше возможностей, в правительстве особо не начнешь группироваться. Президентская власть не хотела плодить альтернативы.
— Альтернативы прежде всего политические?
— Для устойчивости госуправления нужна западная парламентская технология, но она непростая. Не надо думать, что ее можно создать через митинги, через разрешение регистрировать любую партию из трех человек, через честные выборы, через лозунги — все это наивно. Такую конструкцию можно построить таким способом, как строят сложное сооружение. Нужны материалы и квалифицированные исполнители. Причем речь идет о распределенной власти: региональная — одно, городская — другое, центральная — третье, исполнительная — четвертое, законодательная, она же представительная, структурированная из партий, — пятое. Партии — как арматура в железобетоне, их надо проектировать и строить. Но этого не было: как я уже сказал, в Советском Союзе вся конструкция была внутрипартийной. Когда КПСС рухнула, остались части конструкции, из которых товарищ Назарбаев, бывший первый секретарь, став президентом, начал срочно выстраивать что-то свое.
Верховный совет был слишком аморфной структурой, чтобы за что-то бороться. Там было несколько группировок, а также группа выскочек-демократов, которые не вписывались в общую картину. Это большая чаша с накрошенным туда винегретом, частично управляемая, частично неуправляемая
Как из обломков бывшей союзной экономики была выстроена современная экономика Казахстана, примерно таким же образом была выстроена власть. Назарбаев заполнял исчезнувшие с распадом компартии пустоты тем, чем мог. В основном это патронатно-клиентная система, какие-то сдержки и противовесы, как правило, трайбалистского свойства.
Сначала в этой системе было много красных директоров, неказахов. Потихоньку система от них избавилась. Она превращалась чисто в казахскую, разумеется, с очень важными составляющими, как трайбализм, — это не обязательно только компрадорская часть, аффилированность с внешними игроками была более важной для такой системы. Назарбаев создал некий суррогат из экономики и политической системы бывшего СССР. Никакой перестройки в более технологичную, более современную и парламентскую систему он не предпринимал.
— Верховный совет XIII созыва тоже распустили, потому что опять случилось двоевластие?
— Я имел косвенное отношение к роспуску XIII созыва и относился к этому как к благому делу: я принял на работу в антимонопольный комитет Татьяну Квятковскую, которая тогда была безработной журналисткой. Ее выгнали из «Казправды» за то, что она сильно наехала на премьера Терещенков истории с купленным самолетом.
Мне надо было организовать новое направление — защиту прав потребителей. И нужен был человек, который взялся бы за это, причем я понимал, что чиновнику это не по силам. Татьяну сразу взял заместителем министра. А замов полагалось утверждать премьеру. Терещенко не стал из-за Квятковской утверждать весь список моих замов. Примерно полгода не утверждал, но потом согласился.
Татьяна, когда мы с ней договаривались, сказала мне, что она подала иск в Конституционный суд по поводу неправильных выборов и что продолжит им заниматься. Я не возражал. Через полгода совершенно безнадежный иск вдруг со страшной силой покатился вперед. Удовлетворили не только ее чисто локальное исковое требование, что избирательный округ, откуда она выдвигалась, был неправильно нарезан. Конституционный суд расширил иск до нелегитимности всего Верховного совета.
Я знал многих депутатов XIII созыва. И у меня никакой симпатии к его деятельности не было. Сейчас, задним числом, понимаю, что я был не прав, что роспуск Верховного совета был не очень правильным делом. С другой стороны, уже не для оправдания скажу: это было предопределено.
Ни один Верховный совет ни в одной из частей распавшегося СССР никакого успеха не имел. Везде победили президентские системы, даже прибалты, которые были не совсем советскими, быстро влились в европейскую, родную для них парламентско-президентскую систему, хотя в первые годы после распада СССР придерживались президентской модели.
— Почему же везде победила президентская система?
— Наш Верховный совет по Конституции имел право принять к своему рассмотрению любой вопрос. По сути, это верховная власть. Могли, к примеру, принять к рассмотрению вопрос деятельности президента. Но президентская вертикаль была прочнее. Потому что она по старой партийной, еще советской традиции все-таки была вертикалью, в распоряжении главы государства были структуры. А Верховный совет висел без какой-либо опоры, был сам по себе, был слишком неоднородным, чтобы пытаться что-то такое выстроить.
Кстати, не надо забывать, что сначала волна самороспуска охватила местные советы, потом прокатилась по областным, а потом была организована в Верховном совете. Понятно, не случайно. Заманбек Нуркадилов об этом потом откровенно рассказывал. А в Москве ведь дошло до расстрела танками.
Верховный совет XIII созыва был распущен, что называется, на системном уровне. Потому что он воспроизвел XII созыв, но уже с регулируемыми выборами. Как участник выборов в Верховный совет XII созыва, могу сказать уверенно, компартия на открытую фальсификацию не пошла, понятное дело, использовала организационный и пропагандистский ресурсы.
Но на выборах XIII созыва власти поняли, что так нельзя. Собственно, о фальсификации не берусь судить, все-таки система фальсификации была отлажена позже. Но тогда мощно работал пресс недопущения. Например, мой хороший друг Ермухан был ярким депутатом XII созыва, а в XIII не попал, потому что его просто не пустили на выборы. Он, бедный, помыкался и пошел, что называется, на службу. Кстати, его старательное служение объясняется тем, что он понял: все его таланты ничего не стоят против системы.
Расшатать, а не демократизировать
— Вы сказали, что Назарбаев не пытался сделать систему более технологичной, современной и парламентской. А оппозиция, которая появилась еще в Верховном совете?
— Любая оппозиция зеркалит режим. И наша оппозиция, конечно же, зеркалила вождистский, трайбалистский, национально ориентированный назарбаевский режим. Итогом деятельности этой оппозиции является цементация назарбаевского авторитаризма. Это объективный итог, потому что большая часть оппозиционных проектов (за очень небольшим исключением, например, движение «Азамат» не было таким) ставила цель скинуть хана по фамилии Назарбаев, вместо него поставить себя или другого хана.
И Назарбаев, хорошо понимая природу, так сказать, демократической оппозиции, принимал все меры, чтобы ее вытоптать. Назарбаев вначале был гораздо более демократичен и настроен на реформы. Например, перед кризисом, связанным с появлением ДВК («Демократический выбор Казахстана»; ныне движение под этим названием запрещено в РК. — EK), Назарбаев создал Госкомиссию по вопросам децентрализации и межбюджетных отношений, которую возглавил тогдашний вице-премьер Ораз Жандосов. У комиссии была задача подойти к местному самоуправлению и к отдельным бюджетам, внедрить что-то из европейского опыта. Тут случился ДВК, Ораз вылетел из правительства. Назарбаев несколько раз пытался устраивать выборы хотя бы акимов местного уровня, но тут же эти эксперименты прекращал. Он понимал, что товарищи демократы борются не за демократизацию, а за расшатывание его режима.
Возьмем, к примеру, платформу ДВК, которую ребята опубликовали сразу после объявления о создании партии. Документ был хорошо написан, во многом повторял заявление движения «Азамат» «Не можем молчать». Там было пять пунктов, и я сказал тогда сооснователям ДВК Галымжану Жакиянову и Мухтару Аблязову, что это не программа демократических преобразований, а способ расшатать режим Назарбаева. Я тогда принял предложение о сотрудничестве, но не согласился с этими пунктами.
И прежде всего был не согласен с тезисом о выборности акимов всех уровней. Выборность областных акимов приведет к развалу страны стопроцентно. Перечислю пять пунктов: выборы акимов всех уровней, свобода митингов и демонстраций, свобода СМИ, выборность судей и честные выборы. Да, все это является признаками современной демократической системы, но ни один из пунктов не является ее основой. Ни на одном из них ничего не построишь, но все они точно бьют по устойчивости режима Назарбаева. То есть борьба демократической, но во многом вождистской и клановой оппозиции привела к цементации режима. Назарбаев до и после ДВК — это два совершенно разных человека.
— И в этом ключевая ошибка казахстанской оппозиции?
— Не ошибка, а неизбежное проявление логики функционирования местных элит, которые не могут отказаться от своей сущности. По-другому не могло быть. Клановая и вождистская оппозиция закономерно проиграла главному, потому что деньги и кадровые ресурсы, которыми располагали и Жакиянов, и Аблязов, до этого Абдильдин и Кажегельдин, не идут ни в какое сравнение с возможностями Назарбаева.
Сергей Домнин, Аскар Машаев, Expertonline.kz