Бывший министр финансов в интервью Business FM рассказал, какое будущее ждет российскую экономику. По его мнению, сейчас Россия переживает полномасштабный кризис. А в 2016 году рост будет настолько медленным, что придется оставаться на дне В ближайшие три года политических перемен в России ожидать не стоит. Об этом в эксклюзивном интервью Business FM на инвестиционном форуме в Сочи заявил Алексей Кудрин.
Экс-министр финансов дал свой прогноз экономической ситуации в стране — следующий год будет таким же, как сейчас — среди угроз рост безработицы и снижение реальных доходов населения. Кудрин отказался говорить о своем политическом будущем, однако отметил, что готов сотрудничать, если власть решится на реформы.
- Алексей Леонидович, вы говорили о том, как надо улучшать ситуацию в экономике России, о планах и перспективах. Но сейчас, наверное, главный вопрос — это политическая обстановка. Какое у вас отношение ко всему, что происходит сейчас на Украине, в Сирии?
- Конечно, политическая и внешнеполитическая обстановка влияет на ситуацию в российской экономике, но мне больше бы хотелось говорить об экономической ситуации. Ситуация в экономике определяет нашу силу для внешнеэкономической экспансии, в том числе для поддержания вооруженных сил. В целом я считаю, что у всего мира есть один серьезный враг — это «Исламское государство» (данная организация запрещена на территории РФ — Business FM), и Россия должна была принять участие в совместных международных действиях против «Исламского государства». Это угроза всему миру. Если весь мир оставит это без ответа, я считаю, риски будут расти. Тем более у России есть свои интересы в этом регионе, они, может быть, исторические, но я думаю, действия нашего президента вполне оправданы.
- Не приведет ли это к очередному похолоданию с Западом, все это, так или иначе, сказывается на ситуации в экономике?
- Конечно, важно, чтобы такая политика России была скоординирована с мировым сообществом и с теми, кто также действует в этом регионе. Очевидно, что там очень противоречивая ситуация. Саудовская Аравия, допустим, не поддерживает сирийское руководство и даже всячески пытается в настоящее время давить на то, чтобы Асад ушел. Но это зависит от умелости политики, которая будет проводиться нашим руководством. Пока, мне кажется, первые шаги успешны.
- Возвращаясь к ситуации в стране, сейчас говорят о том, что надо принимать антикризисный план. Ваша оценка, есть сейчас кризис в нашей экономике? Потому что говорят об этом уже весь год, одни считают, что кризис идет медленно, надвигается, что острая фаза позади, другие говорят, что нет, острая фаза еще впереди, «дно» мы никак не можем нащупать. Ваша оценка нынешней ситуации.
- Россия переживает полномасштабный кризис. Падение ВВП будет 3,9% по официальному прогнозу. Думаю, что (как я и предполагал в декабре прошлого года) будет 4%. При этом инфляция опять вышла на исторически высокий уровень. Она была в середине года больше 17,5%, сейчас около 15,5%, это чрезвычайно высокая инфляция в годовом выражении, которая делает все ресурсы в стране, все кредитные ресурсы очень дорогими и мешает дальнейшему развитию. Поэтому снижение инфляции является важнейшей задачей ЦБ и правительства. Но самым неприятным является падение инвестиций в стране. Инвестиции падают на уровень, который был в 2009 году, и в следующем году будут, вероятно, продолжать падать. Поэтому говорить о том, что мы уже серьезно выбираемся, не приходится. Сам ВВП, наверное, достиг «дна», хотя мы это говорили и в конце I квартала, во II квартале и в III. Я всегда говорил, что все еще впереди. Видимо, мы сейчас находимся в нижней точке. Но рост будет настолько медленным или пока не будет, что мы на этом «дне» пока и будем оставаться. То есть даже если ВВП не будет падать и мы останемся на этом уровне ВВП, статистически следующий год покажет как бы уменьшение по сравнению с этим годом. То есть совокупность сравнения следующего года с этим: будет меньше ВВП. Ну, потому что в этом году мы начинали с более высокого уровня, заканчиваем менее высоким уровнем, а в следующем году мы на этом минимальном уровне останемся очень долго. Вот почему статистически следующий год будет годом падения ВВП, в то время как это, может быть, не будет выражаться в больших объемах, закрытиях новых предприятий или приостановке их работы. Следующий год будет хуже или лучше, если просто говорить? Алексей Кудрин: Он будет таким же с точки зрения самочувствия бизнеса, населения. Безработица, может быть, даже чуть увеличится. Но самое неприятное в этом кризисе — в отличие от 2008-2009 годов — это серьезное падение реальных доходов населения. Они упадут почти на 7%, зарплаты — на 10% в реальном выражении. У нас многие предприятия до осени этого года считали, что вот-вот начнется рост, перебьемся, и тем самым отправляли людей в летние отпуска, приостанавливали производство или предлагали неполный рабочий день. Но сейчас они поняли, что ситуация не улучшается, и начинаются массовые увольнения — вот с этой осени. Поэтому лаг увольнений еще некоторое время продлится. Вот почему у нас и реальные доходы будут падать, и, в общем, социальное самочувствие будет непростым. Но тем не менее где-то к середине следующего года предполагается, что начнется медленный рост. Но рост даже в ближайшие годы будет 1,5%, не больше, что по меркам России все-таки является стагнацией. Вы говорите о том, что сокращаются инвестиции. Где их брать, если Запад вводит санкции, рынки капитала для нас закрыты, откуда они должны прийти? Это должны быть государственные инвестиции, ЦБ или Минфина? Алексей Кудрин: Главным источником всех инвестиций в любой стане, и в Китае, и в России, и в США являются сбережения населения, и деньги компаний на счетах банков, это является уровнем сбережений. Уровень сбережения у нас сейчас высокий — 24% ВВП, а вот инвестиций из них — всего 18% ВВП, то есть в нашей экономике есть деньги, которые не идут в инвестиции. ЦБ никогда не являлся источником инвестиций в российской истории. И в США тоже, за исключением периода кризиса. Иностранные инвестиции как в Китае, так и в России не превышают 15-20% объема всех инвестиций. Государственные инвестиции в масштабе всех инвестиций не превышают 20%, сейчас 17%. Таким образом, основная масса инвестиций идет из сбережений через банки, трансформируется в кредиты. Я должен сказать, что ни один бизнесмен не может назвать объемы инвестиций в России, даже несмотря на то, что это известная статистическая сумма. В прошлом году это было 13,5 трлн рублей, при курсе в 2013 году.
- Это много или мало?
- Это серьезные инвестиции, 20% ВВП. В 2013 году это было 21-22% ВВП, в этом году примерно номинально эта же цифра, которая означает (с учетом инфляции) сокращение инвестиций в реальном выражении примерно на 10%, и к процентам ВВП это снижение примерно до 17%. Таким образом, они у нас снижаются. Но в номинальном выражении объем инвестиций сохраняется примерно на уровне 13300-13400 млрд рублей. То есть это не значит, что у нас в стране нет инвестиций, а в номинальном выражении они такие, как были и два, и три года назад. В долларах они были 400 млрд долларов, в долларах сейчас — это чуть больше 200 млрд долларов. Это означает, что эти 13300 млрд рублей откуда-то идут. В основном за счет прибыли предприятий — больше 50%, остальное за счет всяких программ заимствований на рынках, в том числе и кредиты в банках. В этом смысле мы не можем говорить, что инвестиций нет, или у нас в стране нет источников инвестиций. Есть большие риски по инвестициям. Чтобы осуществить инвестиции, нужно понимать, что будет через два-три года в экономике, не прыгнет ли инфляция с 7 до 15% снова, если она до 7% дойдет; не рухнет ли курс еще раз, и цена на нефть не уменьшится, не введут ли новые налоги, будь то на нефтяников, будь то на любой другой бизнес, потому что Пенсионный фонд у — в дефиците, и нам нужно увеличивать его доходы. Страховые взносы у нас в прошлый кризис увеличивались. Поэтому бизнес очень обеспокоен — неизвестны перспективы.
- Вот это самое главное, наверное, но способно ли нынешнее правительство на серьезные экономические решения? Вот вы критикуете правительство, вы призываете к тому, чтобы повысить пенсионный возраст, чтобы снизить социальные расходы. Наверное, правительство на это не решится, как вы считаете? Или нет другого выхода, придется эти меры принимать, так или иначе?
- Конечно, с точки зрения антикризисных мер, мер реагирования, правительство делает все, что возможно. Очевидно, что делает это в условиях меньших ресурсов, чем были в 2008-2009 годах. Когда мы подошли к 2008-2009 годам у нас в запасе были большие резервы, которые мы направили, и тем самым быстро выходили из кризиса. Повышались пенсии, дополнительно увеличивались расходы — не сокращались, а увеличивались. У нас была так называемая контрциклическая политика. Если экономика падает вниз, то это значит, что мы ей помогаем. Сейчас, когда получилось, что к этому кризису страна подошла с расходами и сбалансированностью бюджета 110 долларов за баррель, это означает, что любая цена ниже заставляет снижать расходы, а резервов уже не хватает для поддержания такого высокого уровня расходов или они очень быстро тратятся. Поэтому правительство сейчас пытается избрать такую логику: частично тратим резервы, частично сокращаем. Поэтому сейчас идет то, что называется среди экономистов — проциклическая политика. К сожалению, правительство, уменьшая расходы, тоже добавляет проблем с ростом, потому что уменьшается в первую очередь строительство дорог, инвестиции в образование, в здания или в реконструкцию объектов образования, здравоохранения, других объектов, уменьшается жилищно-коммунальное строительство. В этом смысле это так называемый вариант проциклической политики, потому что нерасчетливо жили до кризиса. В рамках этих вот, к сожалению, объективных условий, в которые попало правительство, оно делает то, что считает возможным.
- Ранее вы предлагали провести досрочные выборы, какие-то политические реформы. Вы не хотите поработать во власти, тем более в перспективе новых выборов?
- Первое: я не комментирую свое желание работать во власти, потому что любой мой комментарий вызовет непонимание, спекуляции, к сожалению. Второе: я и сейчас с членами правительства, вношу свои предложения. Вы видите, наши фонды и Комитет гражданских инициатив активно обсуждают ключевые доклады по ключевым вопросам, например, по закону о торговле мы обсуждали, по движению России на Восток, что нам мешает в осуществлении диверсификации, для получения новых рынков на Востоке. Мы очень подробно занимаемся экономикой, я еще и сотрудник Института Гайдара и участвую во многих обсуждениях. Пока правительство не готово к более решительным шагам, я вижу себя скорее в виде эксперта. Правительство может решиться на такие шаги? Так или иначе, наверное, придется их делать. Алексей Кудрин: Я уже озвучивал свою оценку. Я говорил, что ближайшие три года, по сути, предвыборные: сначала парламентские, потом президентские. Конечно, правительство не будет принимать каких-то смелых решений, и мое предложение было не в том, чтобы приблизить президентские выборы. Я говорил, что надо проводить реформы. Если вы не готовы проводить реформы, тогда можно обсуждать досрочные выборы, но это был риторический вопрос, это был скорее аргумент с целью сделать более ярким мое предложение по реформам. Кстати, многие справедливо ответили: а зачем нужны дополнительные полномочия? Они есть и у правительства, и у президента. Зачем нужны новые выборы, если эти полномочия есть? И я согласен, что они есть. Обычно не проводятся эти реформы накануне выборов, но сейчас эти полномочия есть, рейтинг достаточный, поэтому надо их проводить. Пусть не все, пусть более щадяще с учетом всех обстоятельств, но сейчас я считаю, что недостаточные шаги предпринимаются в части реформ. Есть прогноз, что с проведением выборов ничего не изменится. Но как будет страна развиваться, если никакой диверсификации власти не будет? Алексей Кудрин: Например, за последние семь лет объем расходов всей государственной финансовой системы, включая федеральный уровень, субъектов Российской Федерации и пенсионной системы, социальные расходы увеличились в год на 3,5 трлн рублей. Это баснословные деньги — 5% ВВП. Стали больше собирать в виде страховых взносов и тратить на социальную политику, передвинули с других расходов, особенно субъекты РФ вынуждены сократить инвестиции и больше направлять на социальную поддержку. В этих условиях в 2015 году на 3 миллиона увеличилось количество бедных, проживающих за чертой бедности. Как можно больше тратить на 3,5 трлн и увеличивать количество бедных в стране? Политика должна так быть рассчитана, в том числе социальная, чтобы эта категория в первую очередь получала поддержку. Если ты попадаешь в категорию нуждающихся, ты потерял работу, у тебя многодетная семья, ты пенсионер без поддержки детей, по каким-то причинам одинокий пенсионер и вам недоиндексируют пенсию на уровне инфляции, как это может произойти в следующем году, тогда должна быть система, которая поддерживает таких людей. Мы живем в стране, где мы должны заботиться о таких категориях людей. Либералов иногда обвиняют в том, что они недостаточно думают о социальной поддержке. Я как раз считаю, нынешняя социальная поддержка не отвечает задачам реальной помощи населению. Ваше предложение — повысить пенсионный возраст? Алексей Кудрин: В этой связи повысить пенсионный возраст означает, что эта категория людей еще находится в абсолютно работоспособном состоянии. Все наши исследования показывают, что у нас люди еще 30 лет назад выходили на пенсию в 55 лет, сегодня они совершенно здоровы с учетом их образа жизни. То, что раньше люди считали себя в 55 уже людьми пожилыми и желающими уходить на пенсию, сейчас это примерно 60 и больше лет. Это в среднем, я не говорю о конкретных случаях. И большинство людей, перешедших в пенсионный возраст, продолжает работать, так что они не считают себя неработающими и не хотят. Они видят это просто как заслуженную прибавку к своей зарплате, заработанную за жизнь. Тем не менее это бы решило проблему индексации пенсии для тех, кто не может работать. А может быть, сначала снизить государственные расходы, победить коррупцию, а уже потом повышать пенсионный возраст? Алексей Кудрин: Дело в том, что расходы на наши дороги, например, в три раза меньше, чем необходимо для того, чтобы был экономический рост. Куда еще дальше сокращать? Несмотря на то, что там коррупция, надо параллельно бороться с коррупцией, а расходы на дороги сокращать больше нельзя. Другое дело — эффективность государственной политики, безусловно, она должна быть существенно выше. Но я считаю, что даже тот объем социальной помощи, который сейчас выделяется, он выделяется и идет по неэффективным каналам, нужны новые подходы, нужно перегруппировать социальную помощь в пользу нуждающихся, и мы не должны допускать роста за один год бедных на 3 миллиона человек. Это и есть реформа, которая должна решить отдельный социальный вопрос. Ваши прогнозы по доллару, по нефти. Алексей Кудрин: По нефти бесполезно давать прогнозы. Никто не знает. Goldman Sachs говорит, что 20 долларов за баррель можно увидеть. Теоретически вероятность такая есть, но говорить о том, что она произойдет, мне трудно. Я так не гадаю. Я считаю, что можно спокойно брать за основу 50 долларов за баррель на следующий год в прогнозе. Второе — курс, соответственно, если мы говорим 50 долларов, то он останется на прежнем уровне, а если цена на нефть будет уменьшаться, он тоже ослабнет еще.
- Вы говорите, что ничего толком не поменяется, правительство проводит одну и ту же политику, кризис у нас медленно и верно идет непонятно куда. Получается не очень хороший прогноз, оптимизма не видно.
- Оптимизма, к сожалению, нет, потому что пока мы находимся в нижней точке кризиса или падения ВВП — соответственно, у нас сохраняется кризис. Реформы не проводятся должным образом, но я думаю, что сейчас правительство только-только понимает новые тупики, в которые мы все попали. Это доля оптимизма? Алексей Кудрин: Что идет процесс осмысления и что это метание, которое мы наблюдали перед совещанием по бюджету, когда еще две недели назад говорилось, то ли с нефтяников налоги брать, то ли опять замораживать пенсионные накопления, то ли больше расходы сокращать, то ли больше заимствовать на внутренних рынках, баснословно увеличивать займы и долг, — это все означает, что все попали в эти жесточайшие ограничения, тупики. Мы дошли до края, и теперь уже без реальных реформ — никак. А политические изменения могут произойти? Без этого же нельзя проводить экономические реформы. Алексей Кудрин: Мы пока должны рассчитывать на то, что ближайшие три года никаких политических изменений не будет. Через три года — выборы. Они покажут. Ведь президент сказал, что будет в зависимости от обстановки, от доверия определяться со своим выдвижением. А к парламентским выборам, думаю, мало что поменяется, политический ландшафт абсолютно понятен.