Национальная валюта пережила еще один психологически важный момент – парламентские выборы. Резких движений пока не отмечено, но говорить об окончательном переходе на свободное плавание не приходится
Валюту не выбирают
Выборы в Казахстане стали точкой отсчета для каких-либо изменений в поведении национальной валюты. После президентских выборов в прошлом году все ждали девальвации тенге. Она и произошла - хоть и стала отложенной во времени, зато ее масштабы превзошли все ожидания.
Внеочередные парламентские выборы были назначены на период, когда курс тенге уже был близок к тому, чтобы достичь дна. А начало предвыборной кампании совпало с мощным укреплением тенге, который стал сильнее на 10%. В то же время даже скептики избегают говорить о связи выборов и курса тенге, поскольку в пользу естественного укрепления национальной валюты говорят сразу два объективных фактора – повышение стоимости нефти и восстановление позиций российского рубля. Конечно, об их объективности можно спорить, поскольку для мгновенной реакции курса тенге на изменение цены нефти на мировых биржах нет никаких экономических оснований, но это уже другой вопрос.
И если наша национальная валюта в недалеком будущем начнет падать (а такое развитие событий не исключено, учитывая, что на минувшей неделе нефть впервые с середины марта опускалась ниже $40 за баррель), вряд ли это можно будет объяснить тем, что выборы прошли, и поддерживать тенге больше нет необходимости.
Но означает ли это, что Казахстан прошел болезненный период адаптации к свободно плавающему курсу тенге, и национальная валюта «отвязалась» от политических задач? К сожалению, нет.
Уйти, чтобы остаться
Государство не делало валютные интервенции для укрепления национальной валюты, зато оно скупало доллары, чтобы избежать чрезмерного усиления тенге. По данным председателя Национального банка Данияра Акишева, только в феврале ведомство приобрело $474 млн - 20% от всего объема торгов на Казахстанской фондовой бирже. Такие масштабы свидетельствуют о том, что Нацбанк не просто не ушел с валютного рынка, но и продолжает оставаться на нем ключевым игроком. Ссылки на необходимость сглаживания резких колебаний здесь несостоятельны, поскольку ранее допускались гораздо более сильные колебания курса тенге. По идее, Нацбанком должны быть обозначены критерии, что представляют собой «резкие колебания» или «угрозы финансовой стабильности», чтобы понимать, когда он может осуществлять интервенции и другие формы вмешательства в работу валютного рынка. А раз этого нет, мы имеем дело с классическим несвободным рынком, который функционирует на основе не только взаимодействия спроса и предложения, но и неких соображений регулятора, ведомых только ему.
Кроме того, весьма странно выглядит постановка вопроса о том, что на рынке сложился переизбыток валюты в связи с периодом налоговых выплат. Ведь этот период – не форс-мажор. Он регулярно повторяется, и понятно, что необходимо предусмотреть какие-то иные механизмы, помимо покупки Нацбанком полумиллиарда долларов.
Интервенции во имя свободы
Главный вывод заключается в том, что свободно плавающий курс тенге до сих пор остается только на бумаге (впрочем, его нет и на бумаге). И совершенно неважно, в какую сторону делаются интервенции – для укрепления тенге или же для ослабления, это уже технический вопрос.
Иного сценария не может быть по определению, поскольку у нас нет свободного рынка, чтобы был свободный курс. Национальный банк заявляет о том, что не имеет ориентиров по обменному курсу, но это нонсенс, учитывая, что республиканский бюджет сверстан, исходя из того, что такой ориентир есть – 360 тенге за доллар. Определенные отклонения от него допускаются, но когда тенге слишком усиливается, это уже чревато проблемами с доходной частью. Ослабление тенге идет в плюс бюджету, хотя чрезмерная девальвация тоже неконструктивна, поэтому государство будет ее избегать.
Таким образом, мы будем наблюдать сохранение прежней политики полусвободного обменного курса. Нацбанк будет периодически делать интервенции в несколько сотен миллионов или даже несколько миллиардов долларов на валютном рынке, пояснять это объективными причинами и заверять, что в целом регулятор придерживается политики невмешательства в курс тенге.
Не нефтью единой
Важно понимать, что цены на нефть перестают быть единственным фактором, определяющим состояние нашей валюты. Все большое значение получают инфляция и состояние экономики. При двузначной инфляции и вялой экономике априори не может быть сильной валюты.
Девальвация тенге запустила рост цен, а теперь цены уже сами оказывают давление на курс национальной валюты. И хотя Нацбанк проявляет оптимизм по поводу инфляции, полагая, что ее пик уже пройден, причины этого на самом деле заключаются не в политике властей, а в том, что люди снизили объемы потребления и переключились на более дешевые товары. Действительно, сжатие спроса позволяет улучшить ценовую статистику, однако это сильно бьет по экономике.
Кроме того, в инфляционных процессах у нас большую роль играет немонетарная составляющая. Она вызвана слабой конкуренцией, монополизацией, непредсказуемым тарифообразованием. И Нацбанк не в состоянии с этим бороться.
Поэтому для сохранения стабильности тенге нам нужно перестать твердить мантру о свободном обменном курсе и смотреть на стоимость нефти, как кролики на удава, а реализовывать меры по снижению немонетарных факторов инфляции и неэкономических барьеров для бизнеса – которые оказывают не меньшее негативное влияние, чем снижение сырьевых цен.
Источник: Forbes Kazakhstan