Владимир Мау: элита не готова к переходу к новой экономической модели

У России есть повод для оптимизма - она справилась с кризисом. Но и повод для пессимизма имеется: остановка спада, похоже, не ведет автоматически к возобновлению роста, считает Владимир Мау, ректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы.

"Считалось, что, достигнув дна, экономика начнет расти. Но экономика, достигнув дна, растет, но не теми темпами, которыми должна была бы", - говорит Мау.

Мау возглавяет РАНХиГС с 2010 года. Он был одним из авторов нескольких программ реформ российской экономики, в том числе "Стратегии-2020", написанной в 2012 году. Стратегия, которая должна была привести к пересмотру структуры экономики, почти не была реализована.

Мау рассказал Би-би-си о своей реакции на арест бывшего министра экономического развития Алексея Улюкаева, о том, как биткоины перевернут мировую валютную систему и о том, почему повестки дня экономических форумов в последние годы не меняются.

Би-би-си: Рейтинговое агентство Fitch оценило, что с 2013 года в России на спасение банковской системы потратили 4,7 трлн рублей. Это больше, чем на образование и здравоохранение за эти годы. Может быть, стоило их вложить в развитие человеческого капитала?

Владимир Мау: Рассуждать: пусть банки рухнут, а мы будем инвестировать в другие отрасли, нельзя. Как бы производственники не любили банки (как говорится, они ведь ничего не производят!), но массовое банкротство банков очень опасно. Банковский кризис может привести к тяжелым потрясениям не только экономических, но и социальных и политических основ общества.

Здесь вопрос, в какой мере банковские проблемы - это результат жадности и алчности собственников банка или неэффективной политики государственного регулирования экономики или собственно финансового сектора. На практике обычно имеет место сочетание обоих этих факторов.

Купив электронную книгу вместо бумажной, вы серьезно влияете на снижение ВВП - нет ни бумаги, ни магазина, а услуга та же, даже лучше.

Би-би-си: В последних аналитических отчетах упоминается рост закредитованности населения с низким уровнем дохода, что может вылиться в нехорошую социальную историю. Как вы считаете, есть такая проблема?

В.М.: Может ли надуться пузырь при агрессивном росте кредитования? Конечно. Это рыночная экономика. Хотите без пузырей - есть советская экономика. Как мы теперь знаем, она тоже может взорваться, но позднее и в гораздо более тяжелой форме.

Рыночная экономика предполагает эти риски пузырей, она через них растет. Главное, что государство не должно их поощрять их. Ни со стороны потребителя, искусственно снижая процентную ставку по кредиту, ни со стороны заимодавца, подталкивая банки расширять кредитования для роста и заверяя их, что, мол, вы раздавайте кредиты, а мы, если что, поможем.

Би-би-си: Сейчас вы видите в каких-то секторах пузыри?

В.М.: У нас риски сейчас связаны с низким темпом номинального роста ВВП. Искусственное его подстегивание путем накачки кредитными или бюджетными деньгами было бы крайне опасно. Собственно, мы это уже попробовали 30т лет назад в виде политики ускорения 1986-1989 годов, что дало повышение темпов на два года, а потом обернулось десятилетним спадом.

Сейчас искусственное ускорение было бы формой экономического популизма. К счастью, в рамках этого кризиса российское правительство смогло удержаться от популистских решений, к которым его постоянно подталкивают разные политические силы. Это твердость правительства позволила выбраться из сложнейшей экономической ситуации 2014 года с минимальными потерями.

Оценивать изменения в российской экономике надо в настоящее время не по росту ВВП, а по динамике частных инвестиций, несырьевого экспорта, благосостояния населения и динамике ипотеки.

Остановка спада, похоже, не ведет автоматически к возобновлению роста, примеров чего в мире все больше. Это - подлинная новая реальность. Ранее считалось, что, достигнув дна, экономика начнет расти.

Би-би-си:В 2015 году первый зампред ЦБ Ксения Юдаева выступала на Гайдаровском форуме. Она пришла в малиновом пиджаке и говорила, что у нас все мрачно, но она в цветной одежде, чтобы выглядеть не так пессимистично. Есть ли сейчас поводы для оптимизма и пессимизма в развитии экономики?

В.М.: Повод для оптимизма - это то, что мы очень хорошо справились с кризисом. В конце 2014 года все ожидали полной катастрофы. Но это была лучшая антикризисная политика за последние 25 лет. Спад был минимальным. Безработице не росла. Были сохранены и даже стали расти золото-валютные резервы.

Не пошли по пути раздувания бюджетного дефицита. Быстро и решительно провели дезинфляцию, что не удавалось за предыдущие 25 лет. Впервые в истории постсоветских кризисов он не сопровождался долларизацией вкладов. Сбалансировался торговый баланс, остановился отток капитала.

Повод для пессимизма в том, что остановка спада, похоже, не ведет автоматически к возобновлению роста, примеров чего в мире все больше. Это - подлинная новая реальность. Ранее считалось, что, достигнув дна, экономика начнет расти.

Теперь мы видим, что экономика, достигнув дна, растет, но не теми темпами, которыми должна была бы.

Можно было бы предположить, что у нас в России инвестклимат плохой, поэтому экономика не растет. Но те же проблемы с ростом ти в странах, чей инвестклимат считается образцовой. ь В Японии застой длится уже четверть века. Серьезные проблемы с ростом у стран Еврозоны.

Более того, мы не можем сказать, что на самом деле происходит с экономикой. Показатель, которым мы измеряем рост (валовый внутренний продукт), похоже, перестал отражать динамику благосостояния. Мы измеряем что-то не то и не так. Совеменные технологии оборачиваются тем, что рост благосостояния не отражается автоматически в росте ВВП. Купив электронную книгу вместо бумажной, вы влияете на снижение ВВП - нет ни бумаги, ни магазина, а услуга та же, даже лучше. Это же относится к использованию UBER, разного рода электронных ресурсов.

Би-би-си:Вы видите какие-то риски, связанные с тем, что в России в следующем году президентские выборы? Очень часто перед выборами откладываются решения, которые назрели давно.

В.М.: Мне кажется, это иллюзия. Во-первых, у нас на повестке дня нет болезненных решений.

Те реформы, которые проводил Егор Гайдар, - там все было абсолютно понятно, интеллектуально просто и исключительно болезненно - как для общества, так и для людей, принимавших эти решения. Тогда проведение глубоких реформ требовало мужества и последовательности.

То, что делается сейчас, не болезненно, но интеллектуально очень сложно.

Как сделать из коррумпированной судебной системы некоррумпированную, что делать с образованием, здравоохранением и пенсионной системой? Это вопросы, прежде всего, интеллектуальные. И здесь нет стандартных готовых решений с однозначными результатами. На это, кстати, в середине прошлого десятилетия обращал внимание Гайдар.

Повышение пенсионного возраста - это проблема не политического цикла, а наличия или отсутствия ресурсов и готовности элит проводить те или иные преобразования. Если избирателей устраивает пенсионная система, при которой при уходе на пенсию ваш доход падает в разы, но пенсионный возраст низкий - это тоже вполне возможный сценарий. Главное, чтобы он бы приемлем для общества и экономически состоятелен.

Я не вижу, чтобы у нас реформы были завязаны на политический цикл. Хотя, конечно, есть и определенная специфика принятия решений - до или после выборов.

Би-би-си: Следует ли из ваших слов, что ни общество, ни элиты не готовы к переходу к другой экономической модели?

В.М.: Пока не готовы. Со временем будут готовы. Задача экспертов - быть готовыми к реформам, при этом понимая, что экономическая политика связана с обстоятельствами места и времени.

Экспертное сообщество предлагает повестку и развилки, а правительство принимает решения. Это естественное и правильное разделение труда.

Кстати, обратите внимание, что у нас почти нет содержательной дискуссии о повестке реформ. Если Вы сравните различные варианты программ, то заметите, что в части институциональных и структурных реформ они вполне дополняют друг друга. Различия наблюдаются только в склонности некоторых экспертов к бюджетно-денежному популизму: напечатаем деньги и начнется рост. Но даже эта позиция постепенно перестает пользоваться поддержкой самих же авторов.

Я думаю, что вы почти не слышали за последние 15 лет критики какой-то неисполненной программы.

Би-би-си: Российская академия народного хозяйства и государственной службы (РАНХИГС) является организатором ежегодного Гайдаровского форума. Есть ощущение, что там каждый год обсуждается практически одно и то же.

В.М.: А у нас проблемы одни и те же.

Би-би-си: Они не решаются?

В.М.: Да. Но если вы вспомните тот форум, когда, как Вы говорите, Ксения (Юдаева - Би-би-си) пришла в малиновом пиджаке, то там все-таки обсуждалось другое. Было такое ощущение предвестника катастрофы. Когда вы обсуждаете среднесрочную повестку, а не риски катастрофы ближайших месяцев, повестка не может ежегодно радикально меняться.

Устойчивость тем экономической дискуссии - это, наверное, скучновато для экономистов и те более для журналистов, но это очень хорошо для общества. Это признак стабильности. А вот в условиях острого кризиса повестка дискуссии может меняться несколько раз в течение года.

Что обсуждать? ЦБ блестяще применил стандартную антишоковую терапию. Единственное, что было удивительно и не может не восхищать, это то, что на эту политику решились две дамы, руководившие Центробанком (Эльвира Набиуллина и Ксения Юдаева - Би-би-си). Если бы это были мужчины, они, наверное, бы начали искать политические компромиссы, и мы бы имели худший результат.

Кстати, это пока не про нас, но в денежной политике развитых стран сейчас налицо один интересный сюжет - по сути, загадка. Никогда в истории не было такого, чтобы в экономику вливались деньги, и это не разгоняло инфляцию. Что это? Каковы перспективы такой ситуации? Вот это очень интересный вопрос. Он не имеет теоретического решения пока.

Би-би-си:РАНХиГС поручено обучить кандидатов в губернаторы. Чему вы их учите и как набираете? Были какие-то списки или они сами изъявили желание?

В.М.: Администрация президента и правительство давали предложения.

Естественно, слушатели проходили определенное тестирование. Многие из них не первых раз в академии и, в частности, ранее уже проходили у нас личностно-профессиональную диагностику. Но надо было, естественно согласиться программу пройти - насильно на нее не записывали.

Есть гостевые лекции - министр иностранных дел, мэр Москвы, вице-премьеры, министры. Важные экспертные лекции - технологии и общество, новые технологии в управлении, опыт российских реформ за последние 200 лет, уроки из этого опыта.

Но взрослым людям не лекции нужны. Основное - это все-таки общение друг с другом и проекты, которые они делают, разбившись на группы. Разного рода тренинги.

Би-би-си: Ситуация с Европейским университетом в Санкт-Петербурге, у которого больше нет лицензии и который выселяют из здания, вас беспокоит?

В.М.: Я не могу комментировать, поскольку совершенно не понимаю ситуацию, если честно. Я могу сказать только, что это лучший гуманитарный ВУЗ страны.

Би-би-си: Что может заставить вас уехать из России?

В.М.: Если я не смогу здесь работать.

Би-би-си: Если продолжать тему с Европейским университетом, то есть подозрение, что такая ситуация может произойти и с другими университетами.

В.М.: Понимаете, под работой я не имею в виду работать ректором. Я имею в виду интеллектуально существовать и получать за это доход.

Би-би-си: Еще один неприятный вопрос. Когда вы узнали про арест Алексея Валентиновича Улюкаева, какая была ваша первая реакция?

Как и у всех - шок. А какой еще может быть реакция? Вообще, я не помню, когда в России арестовывали действующих министров.

Би-би-си: Вы высказались в поддержку Алексея Улюкаева. Почему?

В.М.: Потому что мы дружим много лет. У меня просто не было другого выбора. Не только я высказался, многие другие коллеги.

Би-би-си: Проект бюджета, который предложил Минфин, предполагает рост расходов на здравоохранение и образование и сокращение расходов на оборону. Это тот самый бюджетный маневр, который предлагал Алексей Кудрин?

В.М.: Если вы посмотрите на экономическую историю последних 150 лет, то увидите регулярные заявления министра финансов о том, что надо сократить расходы на армию и увеличить на дороги и на народное просвещение. Мы скоро издадим дневники госсекретаря Российской империи Егора Абрамовича Перетца, в которых, например, приводится выступление министра финансов Александра Агеевича Абазы 31 декабря 1880 года, в котором он предлагает сократить расходы на армию и госуправление, но не жалеть средств на народное просвещение и строительство путей сообщения.

Это такое традиционное представление финансового ведомства, имеющего глубокие корни в идее, что основная проблема России - это дураки и дороги. Что такое транспортная инфраструктура и человеческий капитал? Это другое название той же проблемы.

Би-би-си: Этот маневр нужен сейчас и когда он отразится на экономике?

В.М.: С точки зрения роста производительности, конечно, наиболее эффективны расходы на транспортную и социальную инфраструктуру. Это признают все экономисты . Но мы должны понимать, что это долгосрочные факторы роста. Бессмысленно говорить, что инвестируя в образование, мы получим немедленное повышение темпов роста. Темпы роста получит следующее правительство или через одно. Но если этого не делать, то ни одно не получит.

Би-би-си:Россия сейчас находится под санкциями. Какие у этого могут быть последствия?

В.М.: Основная проблема санкций состоит в том, что в России рост может быть только в открытой экономике. Рынок очень узкий, даже Евразийского экономического союза. Российский устойчивый рост - это экспортно ориентированный рост.

С точки зрения текущих проблем, мы в общем довольно эффективно к санкциям адаптировались.

Би-би-си: А как же технологическое отставание?

В.М.: Большинство наших технологических прорывов ХХ века связаны с эффективностью отечественных спецслужб. Они вполне могут продолжать добывать технологии своими методами. В прошлом это неплохо получалось.

Это, конечно, не лучший путь. Но он в прошлом давал неплохие результаты. Разумеется, он все-таки предполагает адекватное развитие отечественной науки и образования.

Би-би-си: Сейчас в мире активно развиваются криптовалюты. Ваше отношение к этой теме?

В.М.: Многие праволиберальные экономисты утверждали, что идеальная денежная система - это система, основанная на частных деньгах. Реально появление биткоина и вообще криптовалют - это первый признак появления и реализации перехода к частным деньгам. Возможно, криптовалюты - это основа будущей валютной системы. Еще рано делать прогнозы. Но, несомненно, к криптовалютам надо относиться со всей серьезностью.

На Гайдаровском форуме-2018, кстати, будет доклад о будущем центральных банков в условиях частных денег.

Источник: Русская служба Би-би-си