В Казахстане не так давно появилась Ассоциация миноритарных акционеров (QAMS). О том, чем она будет заниматься, для чего необходима и есть ли в стране вообще класс розничных инвесторов на фондовом рынке, в интервью Forbes.kz рассказал исполнительный директор QAMS Данияр Темирбаев
— Данияр, откуда вообще возникла идея создания ассоциации?
— Наше полное название — Qazaq Association of Minority Shareholders (QAMS) Non-Profit Organisation. Организация зарегистрирована на территории Международного финансового центра «Астана». Учредителями являются несколько физических лиц, включая меня. И основная цель деятельности — это содействие развитию ликвидного фондового рынка, повышение прозрачности корпоративного сектора нашей страны.
Идея зрела несколько лет. И основная причина, по которой создали ассоциацию именно сейчас, связана с тем, что был ряд прецедентов, связанных со спорными моментами в отношениях между миноритарными акционерами и казахстанскими компаниями-эмитентами. Это, в частности, последние кейсы по Казахтелекому, РД КМГ и др.
— То есть в первую очередь речь идет о защите прав миноритариев?
— Да, это одна из целей. И, конечно, цели, направленные на развитие рынка ценных бумаг, поскольку они полностью соответствуют интересам миноритарных акционеров и, в конечном счете, — экономике страны. Потому что прозрачный, ликвидный фондовый рынок, где присутствует доверие, — это то, что выведет Казахстан в эшелон более развитых стран.
— Если говорить о нарушении прав миноритариев, как часто это происходит?
— Нельзя сказать, что это закономерность для нашей страны.
— Иногда складывается ощущение, что к миторитариям отношение пренебрежительное. Есть ли вообще понимание у самих компаний, для чего им нужны миноритарии?
— Если говорить о менеджменте компаний с государственным участием, существование миноритариев зачастую не в их интересах. Потому что миноритарии — это всегда неудобные вопросы, это рассмотрение финансовой отчётности под лупой. Это происходит потому, что человек, покупая ценные бумаги, начинает более внимательно относиться к деятельности компании. И часто бывает несовпадение интересов миноритариев и мажоритариев. Например, в силу того, что за мажоритариями зачастую стоит государство, а государство — не всегда хороший капиталист.
Миноритарий же — хороший капиталист, он всегда считает свои деньги и поэтому внимательно следит, что в компании происходит. Это определённый класс людей, которые первыми узнают, что в компании что-то не так. Покупая акции или другие ценные бумаги, человек приобретает инвестиционный тип мышления. Он уже по-другому смотрит на деятельность госсектора, госкомпаний и многие фундаментальные вещи.
— Проще говоря, считает свои деньги.
— Да, и считает свои деньги. Поэтому наличие миноритариев у какой-либо компании может увеличить её прозрачность. Компания вынуждена раскрываться, потому что миноритарии, как правило, активные люди. Им не нужны какие-то дежурные отчёты. Им нужна финансовая прозрачная отчётность, которая не вводит в заблуждение инвесторов, им нужен диалог с менеджментом. В конце концов, когда тот или иной инвестор покупает бумаги, он в первую очередь делает ставку на менеджмент. Наличие миноритариев увеличивает корпоративную прозрачность, в целом уровень корпоративного управления. Частные инвесторы всегда стремятся к эффективности, потому что это касается личных денег.
У института миноритарных акционеров есть другая сторона — инвестиционная привлекательность страны в целом. Если Казахстан хочет быть инвестиционно привлекательным не только в сырьевом секторе, но и в части портфельных инвестиций в наши компании, институт миноритариев, законодательство в части защиты прав миноритариев развивать необходимо. Поскольку иностранные инвесторы, будь это хедж-фонды, фонды взаимных инвестиций и т. д. внимательно смотрят, как в той или иной стране с развивающимся рынком относятся к правам миноритариев, какова правоприменительная практика в отношении миноритариев. Ведь эти «институционалы» сами могут стать миноритарными акционерами.
Инвестиционная привлекательность складывается из двух базовых вещей — выгода и доверие. Инвестору необходимо показать выгоду, причем долгосрочную, если мы хотим говорить об устойчивом развитии страны. И доверие, которое складывается из раскрытия информации, прозрачности компаний, и из судебной практики и нормативного регулирования. И особенно это касается защиты прав миноритарных акционеров.
Есть ещё один важный аспект. Существование в той или иной стране большой базы частных инвесторов (домашних хозяйств) служит фактором политической стабильности. Люди, которые владеют акциями компаний, не заинтересованы в политической нестабильности, поскольку это негативно отражается на котировках и, соответственно, на благосостоянии тех граждан, которые инвестировали в акции.
— Если оценить изменения, произошедшие на рынке за последние 10 лет, — какие они?
— Конечно, изменения были. Не могу сказать, что однозначно хорошие или плохие. Были хорошие шаги, связанные, например, с развитием корпоративного права. Да, у нас есть случаи, когда нарушаются права миноритариев. Но я бы всё-таки отнес Казахстан к числу стран, которые делают прогресс в деле учёта прав миноритариев.
У нас появился класс миноритариев. В связи с IPO компаний с госучастием количество брокерских счетов, оформленных на физических лиц, увеличилось в десятки раз. Сейчас, по данным KASE, в центральном депозитарии открыто более 119 тысяч счетов на физических лиц. Конечно, не все они активны. Но для нашей страны это прогресс — появился класс людей, с мнением которых нужно считаться. В крупных городах уже есть прослойка людей, которых не удовлетворяет отсутствие выбора инструментов для инвестирования, их не удовлетворяет только депозит. И они понимают, что недвижимость не всегда выгодный инструмент для инвестиций. Да, это около 1% от экономически активного населения, которые хотя бы один раз инвестировали на рынке ценных бумаг. Это сравнительно небольшой показатель, но уже шаг вперед.
— Что мешает расширению этой прослойки? Ведь у нас, по крайней мере на уровне официальных заявлений со стороны руководства страны, очень много усилий предпринимается именно для развития фондового рынка и формирования среднего класса.
— Одно из серьёзных препятствий для развития фондового рынка в нашей стране — это создание ЕНПФ.
Сегодня мы все, граждане Казахстана, фактически являемся косвенно миноритарными акционерами, инвесторами — через ЕНПФ. Но мы никак не участвуем в управлении своими накоплениями.
Был период, когда у нас был выбор между пенсионными фондами, управляющими компаниями. Да, не без проблем, были злоупотребления, финансирование аффилированных структур, это было. Но по крайней мере это был рынок. У вкладчика был выбор, и он мог «проголосовать ногами».
То, что происходит сейчас, гораздо хуже. У нас нет возможности повлиять на наши будущие пенсии, инвестиции происходят каким-то кабинетным способом. Могу сказать, что я своими пенсионными накоплениями точно управлял бы более эффективно, чем сейчас это делается через ЕНПФ.
И это ключевой момент — нет конкуренции за право управлять пенсионными активами вкладчиков, у вкладчиков нет права выбора. ЕНПФ не может бесконечно долго преимущественно финансировать дефицит республиканского бюджета, увеличивая тем самым внутренний долг страны, а также поддерживать банки и квазигосударственный сектор. При этом ежемесячно в фонде аккумулируются значительные суммы. ЕНПФ, к сожалению, является инструментом для решения проблем, а не инвестиционной структурой.
— Предполагалось, что, наоборот, пенсионные накопления подтолкнут и развитие фондового рынка.
— Да, существование системы пенсионных накоплений предполагает развитие фондового рынка. Без развития фондового рынка такая система запрограммирована на реализацию системных рисков. ЕНПФ в его нынешнем виде — это бомба замедленного действия.
Создание ЕНПФ было фундаментальной ошибкой, которая рождает риски для будущего финансовой системы, а также политические риски для будущих правительств. Ведь государство не может бесконечно взваливать всё на себя, где-нибудь эта нить порвется.
Частью активов ЕНПФ являются акции и облигации казахстанских эмитентов. Как их оценивать? Кому их продавать в случае необходимости? Ведь фактически, если говорить об институциональных инвесторах, мы имеем дело с рынком одного покупателя. Такой рынок — генератор системных проблем для всей экономики Казахстана.