Почему биткойн должен стать межгосударственным проектом (как евро, только лучше), и есть ли место шеринговой экономике в мире финансов? Что останется банкам, когда часть их бизнеса заберут платежные системы и р2р-кредитование? Об этом порталу «Банкир.Ру» рассказал председатель совета директоров инвестиционной компании Concern General Invest и вице-президент итало-российской Торговой палаты Винченцо Трани. Банки на пороге нового этапа
— Винченцо, если почитать новости, то видно, что не только российские банки переживают какой-то затяжной кризис. С чем это связано?
— На Западе, на самом деле, очень много банков находятся в кризисе. Причем, он вызван далеко не одними лишь событиями 2008 года или общеполитической ситуацией. Это стратегический кризиc развития.
Я начал работать в банковской системе с 1996 года, сначала в Италии, а с 2000 года — в России. Мои отец и дедушка тоже были банкирами. И я вижу, как изменился банковский бизнес за мою жизнь. До начала 1990-х годов банки были преимущественно инструментом кредитования, но потом в них стала преобладать американская финансовая модель, и банки превратились в инструмент для инвестиций.
Что это значит? Компания, которой нужны деньги, обращается в банк не только за кредитом, но и начинает выпускать облигации и прочие финансовые инструменты. Конечно, эти инструменты были и раньше, но изначально они использовались для конкретных задач компании, а с начала 1990-х ими стали спекулировать. Банки начали активно продавать эти инструменты, а доходы банкиров стали складываться больше из бонусов, чем из фиксированной зарплаты. Россию, правда, это затронуло в меньшей степени: в начале 1990-х российские банки были заняты несколько иным.
То есть если отметить основные вехи, то банки изначально возникли как платежная система, потом стали кредитным инструментом, площадкой для размещения депозита и получения кредита, а с 1990-х годов — площадкой для продажи финансовых продуктов. Но и этот этап подходит к концу.
Банки. Как это начиналось
Винченцо Трани: Первые банки появились как раз в Италии, в самом начале XV века. Банк был принципиально важен для торговли и в основном предлагал различные платежные инструменты. В Италии в то время каждый город был отдельным государством со своей валютой, а дороги были опасны из-за частых грабежей. Эта ситуация привела к возникновению векселей, благодаря которым можно было не возить с собой наличные деньги. Ближе к XVI веку банки начинают заниматься кредитованием, что и остается их главной задачей до начала 1990-х годов.
По началу это были те же векселя с записью «Прошу заплатить за этот вексель такую-то сумму», но вместо сегодняшней даты стали ставить дату в будущем. Вексель превратился в кредитный инструмент. Кредитование стало важным для развития экономики.
— Что произошло?
— В 2008 году клиенты потеряли доверие к банкам. На Западе очевидно, что банки больше не могут зарабатывать на продаже финансовых инструментов, так как клиенты больше не хотят их покупать.
Они больше не могут зарабатывать на кредитовании, поскольку маржа стала крайне низкой. Вы видите, что ставки в Европе на пассивы почти отрицательные.
— И что остается банкам? Чем они станут на новом этапе?
— Что остается у банков? Большая и развитая инфраструктура. Ее можно задействовать как депозитарий. Ведь снизилось доверие не к самим банкам, а к их советам. Люди по-прежнему продолжают держать деньги в банке, но просто на депозите, без большой доходности. Сегодня клиенты хотят, чтобы банк хранил их деньги, а не зарабатывал на них. Банковская система превращается в большую депозитарную систему. И, видимо, депозитарий — это и есть будущий этап развития банковской системы.
Крупные банки слишком тяжелые, у них большие расходы, а доход им получить все сложнее. Поэтому даже крупные банки стали поглощать друг друга и в результате сокращения — закрывать филиалы. И это глобальная тенденция. Я могу привести в пример итальянскую банковскую систему. Десять лет назад в Италии было около 40 крупных банков. Сегодня — восемь–девять. Если вы посмотрите на количество банковских отделений в Европе, то увидите, что в последние пару лет оно уменьшилось на 35%.
Появляются, конечно, мелкие банки без филиалов, но они все, как правило, имеют другую бизнес-модель. Например, это полностью интернет-банк. Плюс, вокруг банка развивается все больше околобанковских или даже парабанковских финансовых организаций, которые работают с узкой специализацией в определенной нише и которые решают проблему неэффективности банковской системы.
Платежи, Р2Р, инвесткомпании: кто отнимает бизнес у банков
— Что это за околобанковские организации?
— Недавно я встречался с одним из двух основателей PayPal. И он мне говорит: «Винченцо, ты подумай, если тебе надо отправить 100 долларов в Гонконг, ты можешь отнести физическую банкноту в DHL, и через 24 часа она будет в Гонконге. Если же ты пойдешь в банк, то банковский перевод будет идти в лучшем случае три дня».
Банковская система слишком большая, чтобы быть быстрой. И главное, что люди начинают понимать, где они зарабатывают с банками, а где — теряют. И это дает почву для возникновения компаний, которые решают конкретные задачи конкретной группы населения. Вы сегодня через Qiwi, например, сможете провести платежи быстрее, чем через банк. Или тот же PayPal, который позволяет переводить деньги по всему миру. Это хорошо или плохо для банковской системы? Скорее плохо, потому что PayPal решает вопрос, который исторически решали банки. При этом PayPal лучше для клиента: деньги доходят быстрее и за меньшую комиссию.
Но при этом для большинства своих клиентов — в том числе и для меня — PayPal не является настолько надежной структурой, чтобы я хранил там деньги. Поэтому я храню деньги в банке. А переводы делаю по карте c PayPal. Почему банки потеряли этот бизнес? Да потому что банки никогда не были заинтересованы делать платежи на мелкие суммы.
— Платежный бизнес банки потеряли уже навсегда?
— Я думаю, да. Потребительские привычки формируются быстро. Если у меня на телефоне установлено приложение PayPal, которое мне понравилось, то вряд ли я пойду в банк.
И подобных примеров, когда компания решают одну из задач клиента, много. Например, инвестиционная компания, как наша General Invest. В отличие от управляющих компаний и банков, мы продаем чужие продукты, а не свои. Соответственно, клиент получает объективную информацию, потому что у нас нет заинтересованности продать ему именно свои продукты. Мы получаем свою долю от прибыли клиента, а не комиссию за проданный продукт.
В Швейцарии этот бизнес стал активно развиваться после 2008 года. И сегодня около 70% клиентов, которые держат счета в швейцарских банках, также заключают контракт на управление и консультации по своим активам с инвестиционными компаниями. То есть банк держит деньги, а такая компания советует, какие бумаги стоит купить и какая комиссия за ту или иную сделку сейчас на рынке. Управляющая компания может сказать клиенту, что комиссия, которую предлагает банк, выше рыночной, и что надо требовать от банка ее снижения.
Другой пример — это peer-to-peer кредитование. Платформ p2p-кредитования сейчас очень много: этот рынок растет за рубежом на 20% каждый год. И он отнимает у банковской системы еще один источник дохода.
— Да, но только результаты у них не очень. У мирового лидера, компании Lending Club, результаты за II квартал оказались на треть ниже, чем за первый. Объявлено о сокращении 179 сотрудников. По итогам первого квартала о сокращении 28% штата заявила Prosper, а On Deck Capital отчиталась об убытках в 13 млн долларов. Значит ли это, что мода на p2p-кредитование, которая возникла после кризиса 2008 года, начала проходить?
— Конечно, на любом рынке, и на финансовом тоже, существует мода. Тут действительно оценку вынесет время.
Давайте пока посмотрим, что делает система р2р. Она исключает банк из цепочки «вкладчик–банк–заемщик». Инвестор кредитует заемщика напрямую. От чего они в этом случае отказываются? От банка, который долго принимает решение о выдаче кредита, который делает кредит более дорогим, но, одновременно, который и выступает гарантом сделки, который отвечает за правильность оформления документов и их подлинность. Это надо четко понимать.
Р2Р-кредитование не заинтересует консервативных инвесторов. Этот инструмент скорее для тех, кто любит инновации, кому до 40 лет и кто хочет дополнительно заработать. Но и этот инструмент реализуется по-разному. Есть компании, которые предлагают экспертизу заемщиков. Но это влияет на скорость процедуры и ее стоимость. Есть платформы, которые обрабатывают гораздо больше заявок, но перекладывая риск полностью на инвестора.
Наша компания «Город денег» обслуживает предпринимателей, и мы проводим некоторую экспертизу потенциальных заемщиков. А есть две компании, из числа крупнейших в мире — английская Funding Circle и шведская Trustbuddy, которые кредитуют физических лиц и при этом не проводят никакой экспертизы. Видите, насколько разные стратегии? Только время покажет, какая из них более правильная.
— На ваш взгляд, рынок р2р-кредитования будет развиваться?
— Однозначно. Вопрос, по какой стратегии. Мы, повторю, выбрали модель с экспертизой и кредитуем исключительно предпринимателей. Для нас это гарантия, что инвестиции пойдут на развитие бизнеса, а не на покрытие личных расходов заемщика. Это более сложная и более дорогая стратегия, потому что экспертиза стоит денег, а темпы роста портфеля будут медленнее. Но для нас это не новость. У нас уже есть микрофинансовая компания «Микрокапитал», которая тоже кредитует исключительно предпринимателей и юридические лица.
Биткойн как госпроект
— Хорошо, переводы, p2p-кредитование, инвестиционные компании — какая ниша в околобанковском бизнесе еще остается свободной?
— Лично для меня очень интересна тема развития биткойна. Это все еще очень темная, непрозрачная и нередко криминальная история, но в ней заложен интересный потенциал. Особенно учитывая, что доллар недалек от своего кризиса. За ним нет ничего, кроме чистого доверия рынка.
— За ним стоит самая сильная экономика в мире… Можно по-разному оценивать, насколько она сильна и насколько соответствует уровню доверия к доллару. Но за биткойном точно ничего нет.
— Да, сложно доверять биткойну, не зная, что за ним стоит и кто его создал. Но при этом ясно, что созрела необходимость создать валюту, которая не имеет связи с одним государством и которая может быть полезна для электронных платежей.
Если бы за биткойном стоял бы не анонимный японец (который еще не понятно, японец ли), а некий блок государств, некая структура, образованная несколькими центробанками, то это был бы большой шаг вперед. Электронные деньги, независимые от национальной валюты, но которые при этом свободно обмениваются на национальную валюту,— это очень серьезный государственный проект. Развивать его будет непросто, но проблемы на валютном рынке растут, и это будет толкать мысли предпринимателей в нужном направлении.
— Зачем государству допускать свободное обращение валюты, которую оно не может контролировать?
— Но подумайте о евро. Группа стран создала абсолютно новую валюту. Проблема евро в том, что эта группа стран не проводит единую политику, что Европейский центробанк не имеет политических рычагов. Европе следовало бы или не создавать единую валюту, ограничившись соглашениями, подобными тем, что регулируют Евразийский или Таможенный союзы, или же наряду с валютой унифицировать и политику. Европа выбрала половинчатый путь, и это привело к огромным проблемам.
Но необходимость в сильной валюте, которая была бы сильнее валют отдельных стран,— например, Китая, России, Казахстана,— существует.
— Но в этом случае биткойн потеряет свою главную прелесть — независимость…
— Независимость от чего? От рынка, от спекуляций, от действий политиков? Да, это ценные вещи. Все это замечательно, но защиту валюте сегодня может дать только государство.
Шеринговая экономика: где искать золотую жилу
— Винченцо, помимо General Invest вам также принадлежит каршеринговая компания «Делимобиль». Вообще тема совместного владения сейчас становится все более популярной, достаточно вспомнить успех Uber или AirBNB. А в финансовом мире этой идее может найтись применение?
— Уже даже термин есть — шеринговая экономика. Пока она не касалась финансовой сферы, потому что тут очень важна идентификация каждого конкретного пользователя. Но это не значит, что тут нет перспектив для финансистов.
Вы знаете, кто основные участники шеринговой экномики? Те самые инноваторы, которые становятся инвесторами компаний р2р-кредитования. Это довольно обеспеченные люди, открытые ко всему новому. Мы удивились, что «Делимобиль» достиг окупаемости за 7 месяцев, хотя в бизнес-плане было заложено 18. И это при том, что в России привязка к собственному автомобилю, определение своей статусности через автомобиль куда более сильные, чем в Европе.
В мире идея шеринга становится все более популярной. Есть интересные подходы к совместному владению яхтами, предметами роскоши, дорогими картинами, уникальной мебелью. Вы можете заказать себе Пикассо на праздник на несколько дней, потом картину увезут.
— Чем это отличается от проката?
— Прокат полезен, когда вы пользуетесь разово. И вы просто клиент. В шеринговой компании вы отдаете свою собственность за право пользоваться чужой. Какая бы у вас не была красивая мебель, через какое-то время она вам может надоесть, и вы можете не покупать новую, а взять ее на временное пользование, тем самым немного изменив свой интерьер.
Есть компании, которые специализируются на шеринге дорогих частных автомобилей. Вам надоело ездить на своем мерседесе, и вы хотите месяц поездить на роллс-ройсе, разделив с его хозяином расходы на владение машиной.
Такой же подход есть для ювелирных изделий. У женщины с высоким уровнем доходов всегда есть собственные ювелирные украшения, но она не хочет надевать одно и то же колье много раз. А тут у нее есть возможность надевать новые украшения, не покупая их.
Самая главная проблема при запуске подобных компаний — это реклама. Рекламировать такой бизнес непросто.
— Вы приехали в Россию в период бурного роста экономики. Сейчас тут застой, и неизвестно, сколько он продлится. Вы не присматриваетесь к новым рынкам, которые готовы предложить сегодня больше возможностей для бизнеса?
— Я приехал в Россию в 2000 году, только что прошел кризис 1998 года, это было довольно рискованное время. Бурное развитие началось в 2003 и продолжалось до 2008 года. Это позволило мне увидеть и агрессивный рост, и спад, и кризис. Как и любая страна, Россия развивается волнообразно. Но я считаю неправильным пытаться поймать лучшие моменты в каждой стране. Вы рискуете всю жизнь пропутешествовать и не найти то, что вам нужно.
В жизни важно уметь делать выбор. И это должен быть выбор навсегда. Поэтому наша группа однозначно зашла в Россию навсегда. Мы не планируем выходить из этого рынка, потому что он сейчас менее интересный. В кризисные моменты надо не уходить, а наоборот инвестировать. И ждать новой положительной волны.
Источник: Банкир.ру