Новое исследование, проведенное в Лейпцигском университете, опровергает популярное в обществе представление о скупости богатых людей
Морально-этический аспект экономического и социального неравенства — одна из острых проблем экономики, социологии и философской этики. В начале 2019 года Билл Гейтс затронул эту тему в статье Зачем нужны миллиардеры: «Любопытно, что впервые на моей памяти люди начали задаваться вопросами: «Должны ли существовать миллиардеры?», «Должен ли существовать налог на роскошь?» Это отличная тема для дискуссий». За последние десятилетия экономический разрыв во многих странах растет, и экономисты анализируют предпосылки и возможные последствия этого явления. Значительная часть работ говорит не только о негативных последствиях для экономики, но и о нарастании медицинских и социальных проблем, что, в свою очередь, приводит к снижению уровня удовлетворенности жизнью населения. Общественное мнение склонно считать людей из низших слоев общества более сострадательными по отношению к другим и противопоставлять их людям с более высоким доходом, заинтересованным только в умножении собственного состояния и равнодушным к нуждам остальных.
Дополнительный интерес к проблеме социальных последствий неравномерного распределения ресурсов вызвали исследования, опубликованные в 2015 году и широко обсуждавшиеся в научных кругах и средствах массовой информации: по данным доктора Стефани Котэ из Торонто и ее коллег, люди с более высокими доходами проявляют намного меньшую щедрость, чем люди с низким доходом. Более того, различие в щедрости между состоятельными людьми и гражданами со средними доходами тем сильнее, чем выше уровень экономического неравенства в обществе.
Согласно гипотезе авторов, такая модель поведения формируется под влиянием страха потерять свое привилегированное положение: чем выше неравенство в обществе, тем сильнее мотивация сохранить свой уровень доходов. Это рождает нежелание делиться ресурсами с другими людьми, так как падение доходов в случае высокого экономического неравенства будет ощущаться намного сильнее, чем при более низком уровне доходов большинства. Авторы также пришли к выводам, что в условиях экономического неравенства привилегированная часть общества использует психологические мотивы для оправдания своих высоких доходов и поддерживает принципы меритократии, в которых предполагается прямая взаимосвязь между упорным трудом и успехом. Поэтому с точки зрения людей с высоким доходом такое распределение экономических ресурсов является честным и справедливым, что ставит под сомнение рациональную мотивацию благотворительности.
Из этого следует, что с ростом благосостояния и имущественного неравенства роль благотворительности должна снижаться, а значит, необходимы другие механизмы перераспределения ресурсов.
Именно этот вывод и попытались опровергнуть немецкие ученые Штефан Шмукле и Борис Эглоф. Проанализировав репрезентативный массив данных из США, Германии и 30 других стран, авторы пришли к выводу, что богатые не отличаются от бедных по уровню своей просоциальности, причем такая ситуация сохраняется даже в обществах с очень высоким уровнем имущественного неравенства.
В новой статье авторы с помощью собственных моделей проанализировали ранее опубликованные результаты трех исследований, с разных сторон касающихся проблемы взаимосвязи между богатством и щедростью. В первом исследовании были собраны данные о доходах и благотворительных взносах 27 714 семей, проживающих в США. Исследование проводилось в течение 6 лет и включало ежеквартальные интервью, во время которых у респондентов спрашивали об их затратах на благотворительность. Гипотеза о том, что богатые менее щедры, не подтвердилась: напротив, более состоятельные семьи жертвовали в среднем чуть более высокую долю своих доходов.
Второе исследование проводилось в Германии — стране с низким уровнем экономического неравенства. Респондентам (в количестве 1334 человек) предлагалось сыграть в «экономическую игру»: каждый участник владел начальным капиталом в 10 очков и мог либо сохранить их для себя и заработать €1, либо поделиться ими с другим игроком. Полученные игроком очки оценивались в €2. Участники имели возможность сыграть в эту игру три раза, в 2003-2005 годах.
Третья группа данных представляла собой результаты работы Международной программы социальных обследований, которая ежегодно собирает репрезентативные данные по странам всего мира. В качестве основы был взят опрос 1998 года, в котором содержался вопрос, как часто участники добровольно участвовали в благотворительной деятельности за последний год.
Авторы статьи проанализировали эти три набора данных, которые в совокупности представляли очень большую статистическую выборку, покрывающую совокупность стран с разными экономическими условиями и уровнями социального неравенства. Никаких подтверждений влияния уровня доходов и неравенства на щедрость не обнаружено. Более того, в первом и третьем наборе данных была выявлена положительная корреляция между уровнем респондента и его затратами на благотворительность. Авторы пришли к выводу, что эффект различного «уровня щедрости» в разных социальных группах, обнаруженный Стефани Котэ и ее соавторами в работе 2015 года, скорее всего, не имеет отношения к уровню доходов и имущественному неравенству в обществе, а является следствием иных, невыявленных, причин.
Таким образом, авторы не нашли подтверждений тому, что высокие доходы отрицательно влияют на просоциальность. По их мнению, этот вывод имеет непосредственное отношение к дискуссии о том, что означает растущее неравенство в распределении ресурсов для современных обществ. В частности, благотворительность, очевидно, может эффективно выполнять свою функцию перераспределения ресурсов в пользу нуждающихся даже в обществах с очень высоким уровнем имущественного неравенства.
Источник: Forbes.ru