Почему прямые инвестиции Поднебесной в Казахстан оказались в 10 раз выше, чем в Россию Накопленные прямые иностранные инвестиции (ПИИ) из Китая в страны Евразийского союза в 2009–2013 годах выросли с $11,02 млрд до $24,67 млрд. Но при этом $22,57 млрд (91,5% всей суммы) приходятся на Казахстан. Об этом говорится в опубликованном докладе Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития «Мониторинг прямых инвестиций в странах Евразии-2014» (есть у «Известий»). По мнению экспертов, это в значительной степени связано с менее благоприятным инвестиционным и налоговым климатом в России по сравнению с ее партнерами по Евразийскому союзу.
Как отмечают аналитики, китайские ПИИ в Казахстане являются важным элементом экономической экспансии КНР в Центральной Азии, включая практическую реализацию идеи экономического пояса «Нового Шелкового пути». В настоящее время, однако, основные инвестиционные проекты китайских ТНК связаны с топливным комплексом, прежде всего с добычей нефти и природного газа. Из $24,6 млрд накопленных к началу 2014 года инвестиций более $17,3 млрд было вложено в добычу нефти и газа, а $6,2 млрд — в строительство магистральных нефтепроводов.
Кроме этих масштабных вложений в топливный комплекс имеются инвестиции в стекольное производство и автомобилестроение в России, а также в производство электротехники, автомобильных компонентов и гостиничный бизнес в Белоруссии. Как отмечает директор Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития Евгений Винокуров, сравнительно низкая активность китайских инвесторов в России как раз и связана с тем, что российские власти неохотно пускали их в топливно-энергетический комплекс.
— Если сравнивать накопленные китайские ПИИ в российской, казахстанской и белорусской экономиках, мы видим, что в период до начала 2014 года Китай размещал свои прямые инвестиции исключительно в сектор добычи и транспортировки углеводородов, — говорит он. — В России уже с 1990-х годов образовались крупные вертикально интегрированные нефтяные компании, которым гораздо более комфортно было работать с КНР на основе торговых договоров и торговых кредитов. Сейчас ситуация изменилась — есть зеленый свет на китайские прямые инвестиции, включая нефтянку и горнодобывающий сектор, и есть реальная потребность в длинном финансировании из КНР.
По его мнению, учитывая большое количество договоров и меморандумов, заключенных по итогам прошлого года, в ближайшее время можно ожидать взрывного роста китайских ПИИ в России. Это подтверждают и факты. Как сообщила «Известиям» помощник министра экономики Елена Лашкина, в первом полугодии 2014 года (данных по итогам года пока нет) были практически вдвое превышены показатели всего 2013 года: $1,192 млрд против $594 млн. Хотя, конечно, до казахстанских эти цифры не дотягивают.
— По итогам 2014 года — в том числе подстегнутые войной санкций России со странами Запада — были активизированы усилия России и Китая по наращиванию взаимных инвестиционных связей, — говорит Винокуров. — При этом Китай не меньше России заинтересован в закреплении данной тенденции. Дело в том, что так называемая зона экономического развития «Нового Шелкового пути», которая концентрируется на Казахстане и других странах Центральной Азии, но может захватить и Россию, занимает всё более приоритетное место в китайской внешнеэкономической политике.
Впрочем, по мнению экспертов, дело не только в топливных предпочтениях китайских инвесторов.
— Создание Единого экономического пространства еще больше обострило некоторые болезненные для России проблемы нашей инвестиционной привлекательности, — рассказал «Известиям» директор департамента содействия инвестициям и инновациям Торгово-промышленной палаты России Алексей Вялкин. — Либерализация условий трансграничных связей расширяет для инвесторов варианты места налоговой регистрации своей деятельности. Это может привести к существенным изменениям инвестиционных потоков в ЕАЭС.
С ним согласен также проректор Российской академии народного хозяйства и государственной службы при президенте Российской Федерации Андрей Марголин.
— С точки зрения иностранного инвестора, Белоруссия и Казахстан выгодно отличаются от России относительно низким уровнем коррупции, облегченным порядком получения разрешений на строительство, применением упрощенных процедур регистрации прав собственности, а также сравнительно высокой внутренней инвестиционной активностью, — считает он. — Благоприятный инвестиционный климат Казахстана, стимулирующий более высокий по сравнению с Россией приток прямых иностранных инвестиций, опирается прежде всего на высокий уровень политической стабильности, привлекательность налогового законодательства и дружественное отношение к миноритарным акционерам.
В частности, одним из важнейших факторов инвестиционной привлекательности юрисдикций является уровень налоговой нагрузки на компании и граждан. Уже сегодня в Казахстане инвестор может получить так называемый натурный грант в размере до 30% от объема инвестиций в фиксированные активы. Это могут быть переданные инвестору земельные участки, здания, сооружения, машины и оборудование. Налоговые льготы для приоритетных инвестиционных проектов также чрезвычайно заманчивы: корпоративный подоходный налог — 0% на 10 лет; земельный налог — 0% на 10 лет; имущественный налог — 0% на 8 лет; инвестиционные субсидии — до 30% на строительно-монтажные работы и приобретение оборудования после ввода в эксплуатацию.
— Не отстают и наши белорусские коллеги, — отмечает Вялкин. — В белорусский Парк высоких технологий, который предоставляет значительные льготы для инвесторов, уже пришло даже несколько российских компаний, занимающихся разработкой программного обеспечения. С 2015 года производитель может беспрепятственно перемещать товары по территории всех стран ЕАЭС независимо от места юридической регистрации. А значит, отпала необходимость переплачивать налоги, регистрируя компанию в России, где ведется основная деятельность.
В этих условиях огромную роль в реализации намеченной новой стратегии экономического роста должно сыграть улучшение условий для привлечения прямых инвестиций, считает Вялкин. При этом Россия в рейтинге Doing Business значительно отстает и по качеству налогового законодательства, и по качеству государственного управления, и по гарантиям соблюдения прав иностранных инвесторов, дополняет Марголин. По его мнению, из-за снижения обменного курса рубля привлекательность российских активов для иностранных инвесторов повысилась, но неопределенность ближайших и среднесрочных перспектив развития российской экономики во многом обесценивает это конкурентное преимущество. И рост внутренней инвестиционной активности является сейчас необходимым условием увеличения объемов прямых иностранных инвестиций.
— Практически все перечисленные выше конкурентные преимущества Белоруссии и Казахстана сконцентрированы в наиболее чувствительных для иностранных инвесторов областях, связанных с формированием качественных институтов, оказывающих самое непосредственное влияние на эффективность инвестиционной деятельности, — подытоживает Марголин. — Поэтому именно недостатки в создании и обеспечении эффективного функционирования таких институтов отражают совокупность причин, устранение которых в перспективе позволит России приблизиться к Казахстану по объему прямых иностранных инвестиций.
Источник: Известия