Аудированная финансовая отчетность Национального банка РК за 2015 показала ряд любопытных моментов в деятельности нашего мегарегулятора, сообщает Forbes Kazakhstan.
Что позволено Юпитеру, не позволено быку
Первое, что сразу бросилось в глаза в отчетности по Нацбанку – внешний аудитор, KPMG, дал своё заключение с оговоркой. Это означает, что он подтверждает всю отчетность, кроме определённого момента, к которому он старается привлечь внимание в своем заключении.
Оговорка касается операции Нацбанка по приобретению 10% акций АО «НК КазМунайГаз» у ФНБ «Самрук-Казына». В 2015 регулятор приобрел эти ценные бумаги за 750 млрд тенге. По международным стандартам бухучета банк должен был учесть эти акции по справедливой стоимости, а разница между покупной и оценочной справедливой стоимостями должна была признана как прибыль или убыток на этой операции.
Но в рамках этой операции Нацбанк решил нарушить международные стандарты и не учитывать акции по справедливой стоимости, аргументируя тем, что её невозможно оценить с достаточной степенью надежности.
Аудиторы абсолютно правильно не согласились с этим. Для любого финансового специалиста не секрет, что, имея историческую финансовую отчётность и бизнес-план компании, можно без особого труда определить справедливую стоимость компании.
Нет никакого сомнения в том, что и Нацбанк мог легко оценить стоимость, однако предпочел нарушить международные стандарты и не раскрывать реальную стоимость покупки. Помимо нарушения стандартов регулятор решил пойти против своих утверждений о том, что он максимально открыт и прозрачен. Здесь только и остается вспомнить пятую реформу Плана нации о создании транспарентного и подотчетного государства.
Помимо отсутствия прозрачности по этой операции Нацбанка важно отметить еще два момента. Во-первых, покупка Нацбанком 10% акций НК «КазМунайГаз» не соответствовала его мандату и проводимой монетарной политике.
Во-вторых, если бы в Казахстане тоже самое сделал любой коммерческий банк, то со стороны Нацбанка наступило немедленное и очень жесткое наказание, вплоть до отзыва лицензии. То есть, себе регулятор легко позволяет то, чего никогда бы не позволил коммерческим БВУ.
Убыток за счет нестандартных расходов
Нацбанк закончил 2015 с убытком в 49 млрд тенге, тогда как в 2014 его прибыль составляла 95 млрд тенге. Давайте разберемся, почему прошлый год стал таким неудачным для регулятора.
Сразу необходимо отметить, что курсовая разница на переоценке валютных и золотых активов и обязательств банка не учитывается в отчете о прибылях и убытках, а показана отдельно. Это связано с тем, что Нацбанк является держателем валютных резервов страны, и их переоценка не должна влиять на финансовый результат регулятора. Поскольку в 2015 произошла практически двукратная девальвация, то Нацбанк заработал на этом громаднейшую прибыль, которая не была включена в финансовые результаты, а пошла напрямую в капитал банка.
В 2015 у Нацбанка значительно выросла доходная часть. Чистые процентные доходы составили 132 млрд тенге (рост на 41%). Комиссионные доходы выросли до 30 млрд тенге (рост в два раза). При этом обычные расходы банка выросли незначительно. То есть, если бы у банка не было нестандартных расходов, то его чистая прибыль должна была быть не меньше, чем в 2014.
Перед тем, как обсудить нестандартные расходы Нацбанка, хотелось бы отметить, что с точки зрения доходной части удивил комиссионный доход в сумме 16 млрд тенге, полученный от ЕНПФ. Он был заработан регулятором за превышение целевого показателя доходности фонда. Насколько я помню, в 2015 ЕНПФ не показал ничего выдающегося по своей доходности.
Нацбанк начал заменять госбюджет
Убыток Нацбанка получился за счет двух новых статей расходов. Первое – это убыток в 70 млрд тенге по сделкам, заключенным на нерыночных условиях. В соответствии с программой рефинансирования ипотечных займов Нацбанк через свою "дочку" АО «Фонд проблемных кредитов» разместил в коммерческих банках долгосрочные депозиты по ставкам значительно ниже рыночных. В результате субсидирования процентной ставки регулятор признал вышеуказанный одноразовый убыток, а коммерческие банки на этом получили эквивалентную прибыль.
Вторым нестандартным убытком стали расходы в сумме 78 млрд тенге, возникшие в виде компенсаций по депозитам физических лиц. Как все, наверное, помнят, после перехода тенге на свободное плавание было принято решение о частичной компенсации депозитов в тенге физическим лицам. Это как раз и есть полная сумма компенсаций.
Помимо этого, в отчетности Нацбанка есть еще одна статья большого убытка, которая каким-то чудесным образом избежала признания в отчете о прибылях и убытках, а была напрямую отнесена к капиталу.
В 2015 Нацбанк, опять-таки через свою дочку, Фонд проблемных кредитов, разместил в Казкоммерцбанке долгосрочный депозит на сумму 250 млрд тенге по ставке 5,5%. Национальный банк отразил долгосрочный вклад по справедливой стоимости, рассчитанной с применением рыночной процентной ставки 11,8%. Убыток, возникший от разницы между номинальной и справедливой стоимостью в размере 72 млрд тенге, был отражен в составе капитала (а не в отчете о прибылях и убытках).
Как сказано в отчётности Нацбанка, отражение этого убытка напрямую в капитале связано с тем, что решение по этому вкладу принимало правительство. Это довольно странная аргументация, поскольку эта операция один в один соответствует описанной выше операции по размещению депозитов в банках в рамках программы по рефинансированию ипотечных кредитов. Та программа тоже была утверждена правительством. Скорее всего, Нацбанк всеми силами старался избежать удвоения своего чистого убытка за 2015, поэтому и делал всё возможное, чтобы не отражать убыток на этом депозите в своих результатах.
Покупка акций НК «КазМунайГаз» и вышеописанные нестандартные убытки Нацбанка объединяет одна деталь. По своей сути это расходы, которые должны были проходить через госбюджет. То есть вместо того, чтобы профинансировать эти затраты за счет налоговых и прочих доходов госбюджета или трансфертов из Нацфонда, правительство настояло, и Нацбанк согласился запустить печатный станок ради суммы более 1 трлн тенге (были еще покупки облигаций Минфина и так далее).
Выпуск такой значительной суммы денег однозначно оказал большое влияние на экономику страны, на курс нацвалюты и на инфляцию. Другой негативной стороной таких действий Нацбанка является то, что эти деньги прошли вне госбюджета. Это делает его и всю экономическую политику непрозрачными, неполноценными, и неподотчетными всему обществу.
Нарастающие расходы по МФЦА
Ранее я писал, что Нацбанк по закону полностью финансирует создание Международного финансового центра в Астане. Отчетность показала объемы такого финансирования в 2015. Так, в инвестициях Нацбанка напрямую указана сумма 1,7 млрд тенге. Также в зарплатах (1,7 млрд тенге) и в общехозяйственных и административных расходах (1,1 млрд тенге) косвенным путем (через раскрытие по операциям со связанными сторонами) можно определить, что они принадлежат МФЦА. То есть, Нацбанк в 2015 потратил на МФЦА 4,5 млрд тенге, и это еще только самое начало создания центра. В дальнейшем эти затраты должны расти лавинообразно.
Крайне убыточные валютно-процентные свопы
В этой годовой отчетности наконец появились более детальные описания длинных валютно-процентных своп-операций, которые во второй половине 2014 сделаны Нацбанком с коммерческими банками на сумму около $10 млрд. По этим операциям Нацбанк получил от коммерческих банков беспроцентные валютные депозиты и под залог этих денег разместил в банках депозиты в тенге по ставке 3% годовых. По курсу на то время $10 млрд составляли чуть больше 1,8 трлн тенге, и примерно эта сумма была размещена в коммерческих банках.
Согласно отчётности Нацбанка на конец 2015, депозиты Нацбанка в тенге по своп-операциям составили 1,45 трлн тенге. При этом по этим же своп-операциям стоимость долларовых депозитов коммерческих банков по новому курсу стала равна 2,5 трлн тенге, хотя по старому курсу она должна быть равна текущей сумме депозитов в тенге.
То есть, коммерческие банки получили выгоду в 1 трлн тенге, и годовая ставка в 3% даже близко не компенсирует такую выгоду. Если бы тогда банки просто продали доллары и инвестировали полученные тенге в кредиты, за год они бы не получили даже четверть от этой суммы.
При этом валютно-процентные свопы, сделанные в второй половине 2014, были просто убийственными для экономики. Напомню, тогда уже были все признаки кризисной ситуации. В это время начала быстро падать цена на нефть. ЦБ России перешел на свободное плавание рубля, в результате чего он девальвировал почти в два раза. При этом наш Нацбанк продолжал витать в облаках и фиксировал курс тенге к доллару на уровне чуть больше 180 KZT за $1.
Из-за такой ситуации с нефтью и рублем у населения и бизнеса резко выросли ожидания следующей одномоментной девальвации, в результате они срочным образом начали переворачивать свои депозиты из тенге в доллары и бросились в Россию, чтобы на разнице курсов купить резко подешевевшие товары. Всё это сразу же усилило давление на платежный баланс, валютные резервы, и, соответственно, на фиксированный курс тенге.
Именно в такой сложной ситуации Нацбанк решил сделать валютно-процентные свопы по крайне низким ставкам. Дешевые средства в тенге, влитые Нацбанком в банковскую систему на самом пике девальвационных ожиданий, немедленно пошли на скупку валюты, что многократно усилило давление на валютные резервы и курс. То есть, вместо того, чтобы заливать водой пожар, разгоревшийся во время кризиса, Нацбанк плеснул в него керосина.
Источник: Forbes Kazakhstan