Когда спринтер-чемпион не демонстрирует свою лучшую скорость, необходимо время для определения причин: возможно, это временная потеря формы или, что хуже, окончательная утрата конкурентоспособности. То же самое можно сказать и о развивающихся странах, спринтеров мировой экономики XXI века.
После десятилетия стремительного роста, когда они были инициаторами глобального бума, а потом вытащили мировую экономику из трясины финансового кризиса, развивающиеся гиганты резко замедлили скорость, пишет британский журнал The Economist.
Китаю повезет, если он добьется 7,5% в 2013 г., что сильно отличается от двухзначных цифр в 2000-е гг. Рост Индии (примерно 5%), Бразилии и России (около 2,5%) также наполовину меньше лучших показателей в пиковый период бума. Общие темпы роста развивающихся рынков могут достигнуть уровня прошлого года (5%). Разумеется, даже эта цифра выглядит неплохо на фоне буксующих богатых стран, но для развивающихся экономик это заметное замедление.
Таким образом, завершилась первая фаза эры развивающегося рынка, в течение которой развивающиеся экономики увеличили долю мирового производства с 38% до 50% (измеряется по паритету покупательской способности) в предыдущем десятилетии. В ближайшие 10 лет развивающиеся экономики продолжат рост, но уже не с такой скоростью. Немедленный эффект замедления не так заметен. Однако его долгосрочное воздействие на мировую экономику будет довольно ощутимым.
В прошлые годы за бумом развивающегося рынка обычно следовал резкий обвал (что отчасти объясняет, почему лишь немногие бедные страны смогли стать богатыми). Возможно, поэтому звучит много пессимистических прогнозов по поводу рисков замедления Китая. Но в этот раз масштабный обвал развивающегося рынка маловероятен.
Китай активно проводит переход от роста, базирующегося на инвестициях, к более сбалансированной, ориентированной на внутреннее потребление модели. Инвестиционный бум привел к большому числу "плохих" долгов, но китайское правительство имеет финансовую мощь, чтобы нивелировать потери и стимулировать экономику, если это необходимо.
Это в свою очередь уменьшает риск обвала. На фоне ослабленных экономик богатых стран маловероятно, что состояние валютного рынка неожиданно ухудшится. Но даже если это произойдет, большинство развивающихся стран имеют сегодня более качественную защиту: гибкий обменный курс, огромные резервы в иностранной валюте и относительной небольшой по размеру долг (главным образом в местной валюте).
Все это хорошо. Но плохо то, что время рекордных цифр роста завершилось. Китайская модель гигантских инвестиций и экспорта изжила себя. Замедление объясняется еще и тем, что население КНР довольно быстро стареет, а это приводит к уменьшению новых рабочих рук.
Кроме того, китайцы становятся с каждым годом богаче. Десять лет назад уровень ВВП на одного человека в Китае был равен 8% от уровня в Америке, сегодня китайцы достигли уже 18%. Пекин продолжит догонять лидеров, но происходить это будет медленнее.
Замедление Китая негативно отражается и на других развивающихся гигантах. Мощный рывок России произошел из-за высоких мировых цен на энергоносители (которые взлетели вместе с бумом в Китае). Рост экономики Бразилии объясняется высоким спросом на сырье и внутренним кредитованием. То же самое можно сказать и про Индию, которая нуждается в срочных радикальных реформах.
Великое замедление означает, что развивающиеся экономики больше не смогут компенсировать ослабление богатых стран. Без мощного восстановления в Америке, Японии и еврозоне мировая экономика, скорее всего, не сможет ускорить темпы роста выше сегодняшних 3%. Между тем нынешняя ситуация в мире приводит и к изменениям в политике.
В 1990-х гг. “вашингтонский консенсус” проповедовал (иногда высокомерно) либерализацию экономики и развитие демократии в развивающихся странах. В последние годы на фоне стремительно роста Китая Уолл-стрит начала буксовать, Вашингтон оказался в тупике, а еврозона пошла на самоубийство, старые либеральные принципы подверглись сомнению: государственный капитализм и авторитарная модернизация вошли в моду.
“Пекинский консенсус” предлагает возможность как автократам, так и демократам, отказаться от либеральных реформ. Возможно, интерес к ним появится, когда начнется рост, и тогда Запад вновь обретет потерянную уверенность в себе.