Об этом в интервью Forbes Kazakhstan сказала председатель правления АО «Народный сберегательный банк Казахстана» Умут Шаяхметова
Почти два месяца назад в Национальном банке сменилось руководство. Участники банковского рынка возлагают большие надежды на нового руководителя Кайрата Келимбетова, который, по их мнению, может разобраться со спорными инициативами регулятора, принятыми в последнее время. Необходимость системных перемен, которые должны дать второе дыхание отечественной банковской системе, очевидна. Об этом говорит председатель правления АО «Народный сберегательный банк Казахстана» Умут Шаяхметова.
Умут Болатхановна, нынешний год богат событиями на финансовом рынке Казахстана. Какие тенденции вы можете отметить?
– Уходящий год был активным в плане смены собственников в некоторых банках. Вспомним продажу АТФБанка, инициативу государства по продаже Альянс Банка, Темiрбанка и БТА Банка. По моим данным, еще один казахстанский банк, принадлежащий крупному западному финансовому институту, может быть продан. Я считаю, что уход международных финансовых институтов с казахстанского рынка – это негативный индикатор, который вызывает определенные опасения. Прежде всего потому, что это говорит о потере интереса со стороны иностранных инвесторов, банковских структур, которые, вероятно, посчитали, что для банковского бизнеса в Казахстане риски возросли.
Но так же было не всегда?
– Я помню те годы, когда приходили ABN Amro, RBS, Citi Bank, HSBC, Unicredit – эти кредитные учреждения в один голос заявляли, что Казахстан для них - интересный рынок с хорошим потенциалом, где очевидны точки роста. Несмотря на то что рынок был развивающимся, мы могли похвастать отличной законодательной базой. У нас были высокие международные рейтинги со стороны международных агентств.
Сейчас всего этого нет, и лидерство банковской системы Казахстана, даже в странах СНГ, плавно сходит на нет. К сожалению, страна слишком медленно выходит из кризиса на фоне остальных государств, которые смогли быстро принять необходимые меры. Мы сейчас застряли в какой-то «точке вязкости», и масса инициатив, идущих от участников рынка, зачастую не воспринимается регулятором. Да, реформы идут, но я считаю, они носят не рыночный характер, а лишь усиливают государственный монополизм на банковском рынке. В итоге, находясь в финансовом застое, Казахстан может растерять передовые позиции сектора: сокращается число игроков, инструментов, рынок ценных бумаг не работает как следует. Более того, банки до сих пор не очистились от плохих активов и не произвели очистку балансов. Были предприняты определенные усилия, но ничего не заработало.
Почему? Да потому, что сам процесс весьма непростой, включающий в себя достаточно сложные процедуры, на которые порой уходят годы.
В чем причины происходящего?
– На мой взгляд, действия Нацбанка идут в противоречии с посылами, которые транслирует верховная власть. С одной стороны, мы говорим, что Казахстан – это рыночная экономика, и хотим снова занимать передовые позиции в мире банковских систем. С другой – видим уничтожение класса частных регистраторов с созданием Единого регистратора, Единого государственного бюро; появился Единый пенсионный фонд; государство получило контрольный пакет биржи; предпринимаются попытки создать Единый процессинговый центр; сегодня доходят сведения, что идут разговоры о создании Государственной компании по страхованию жизни; принимается запрет на валютные свопы; вводятся динамические провизии.
Другими словами, государство сейчас заходит в некоторые секторы, которые не несут системных рисков, и тем самым ограничивает рыночное развитие.
Зачем это нужно Национальному банку?
– Я считаю, что в самом регуляторе присутствует конфликт интересов. Например, запрет на валютные свопы и хеджирование... Это решение принимается Нацбанком под вывеской сдерживания инфляции и удержания курса тенге. Соответственно, он посчитал, что банки злоупотребляют свопами и влияют на курс, поэтому проще взять и запретить эти инструменты, в ущерб рынку. Причем рынок как существовал, так и продолжает существовать – сдвиг произошел за рубеж. То есть те клиенты, кто хочет хеджироваться и осуществлять валютные свопы, продолжают это делать, но уже на базе иностранных банков. В свою очередь казахстанские банки оказались выключенными из этого рынка. Если эта инициатива все-таки вступит в силу с 1 января 2014 года, то угрозы могут принять уже системный характер – банки могут нарушить валютные позиции, которые присутствуют сейчас в рамках пруденциальных нормативов.
Говоря о конфликте интересов в Нацбанке, следует отметить, что он еще найдет свое отражение в процессе создания единой пенсионной системы, когда регулятор выступает кастодианом, управляющей компанией по инвестициям, формирует правление фонда.
Видите ли вы какие-то еще скрытые угрозы для банковского сектора?
– Другая острая проблема банковского сектора Казахстана – отсутствие ликвидности тенге. Банки принимают депозиты в долларах, кредитуют в тенге, а инструментов хеджирования, валютных свопов нет. Национальный банк, опасаясь за курс тенге, будет пытаться выводить ликвидность в тенге в зарубежные инструменты, а мы будем страдать от отсутствия этих длинных и дешевых тенговых средств. Нехватка тенге уже ощущается и сейчас. Вы наверняка видели, что некоторые банки объявили о сворачивании ипотеки, то есть перестают кредитовать экономику страны длинными деньгами в тенге и предлагают валютные инструменты. В этом нет ничего хорошего, если кредитование будет осуществляться в иностранной валюте, то риски будут перекладываться на заемщика. И в случае любого кризисного момента подобные займы в инвалюте ухудшат кредитные портфели банков.
Однозначно проблему с тенговой ликвидностью нужно решать. Сегодня банки берут overnight по очень высоким процентным ставкам, это оказывает влияние на ставку рефинансирования Нацбанка, которая, видимо, будет расти. Отразится это и на ставках по кредитам и депозитам в банках второго уровня. В итоге данный процесс негативно повлияет на инфляцию и на рост экономики в целом.
Есть ли варианты взять длинный и дешевый тенге на внутреннем рынке?
– Сегодня пенсионным фондам запрещены инвестиции в ценные бумаги, кроме государственных. Ежемесячно в систему поступает примерно 20 млрд тенге пенсионных отчислений, которые практически никуда не инвестируются. Они или лежат на счетах, или инвестируются в низкодоходные инструменты под 2–3%, что даже ниже инфляции. Эти деньги могли бы дать фондирование казахстанским банкам. Также деньги Национального фонда можно было бы развернуть в экономику страны и пустить на целевые программы, например поддержку МСБ.
Что сейчас может сделать новое руководство Нацбанка?
– На мой взгляд, в нынешней ситуации есть необходимость пересмотра расстановки акцентов в политике государственного регулирования финансового сектора, особенно в части тенденции к его государственной монополизации. И если мы продолжим движение в том же направлении, ни к чему конструктивному это не приведет. Это не рыночный подход. Но я надеюсь, что здравый смысл все же возобладает и нынешнее руководство Нацбанка сумеет объективно оценить все «за» и «против», более взвешенно подойдет к существующей проблеме внутреннего конфликта интересов регулятора, предпримет необходимые меры к ее нивелированию.
Ведь все, что для этого нужно, – выработка консенсусного решения, учитывающего мнения всех участников рынка. Именно такая позиция в конечном итоге позволит решить все государственные задачи по дальнейшему восстановлению и развитию финансового сектора Казахстана.